Сергей Валяев - Экстремист

По рации мною был дан отбой акции «Памятник», и скоро все бойцы пыхтели в джипе, выбирающегося на тактический простор скоростного бана. Я начал разбор полетов, чтобы не забыть деталей прошедшей операции.

— Резо, — спросил я. — Зачем выдернул пулемет? Без приказа. Приятно, что народ у нас культурный: решил — кино снимают.

— Ничего не знаю, — буркнул Хулио. — Ты махнул газеткой — махнул. Как договаривались.

— Я махнул?

— Так точно, Александр Владимирович, — сказал Куралев. — Было дело.

— Готовность номер один, — поддержал товарищей морпех. — Как договаривались.

— М-да, — крякнул я. — Радует, что не начали долбить.

— Новой отмашки не было, командир, — радостно сообщил диверсант. Жаль, жахнули бы. Со всех стволов!

— Мы разве о газетке договаривались? — удивился я.

— А как же, — хохотнул Резо.

— Ну да, — подтвердил Никитин.

Я неумело перекрестился. На что Куралев сочувственно заметил, что во мне, наверное, старая контузия блудит: тут помню, а там глубокий овраг.

— Вроде порядок, — аккуратно пощупал голову. Под смешок товарищей. Функционирует нормально, как космическая станция. Но в следующий раз никаких отмашек — стояли на пороге гражданской войны.

— И до чего дотрекались? — поинтересовался Никитин окончательным результатом переговоров.

— Сдали Орехова.

— Не подставка?

— Хер их знает, — развернул я географическую карту. — Может, и подстава. Давай-ка в обход?

И мы тихо-мирно покатили проселочными дорогами. Нормальные герои идут непроторенными путями, это правда. Если и существует низкий заговор, мы обойдем врага с тыла и вмажем из всех наших огневых средств.

— А лучше запустим в санаторий диверсанта и морскую пехоту, предложил я. — Они сработают без шума. Так?

— Так точно, — гаркнул морпех.

— Заметано, — заговорщически кивнул Куралев.

— А я куда? — поинтересовался Резо, который не навоевался в Абу-Даби.

— Замаскируешься в канавке, — ответил я.

— Вах, какая канава? — возмутился Хулио.

— Сточная, — прыснул Никитин.

И так далее. Приятно было трепать языком, болтаясь в авто на родных пыльных рытвинах. Не за какое золото мира и денежную требуху невозможно добыть этого чудного единения и с товарищами, и с тихими, обомлевшими от зноя перелесками-полями, и с выцветевшими высокими небесами, и шафранным жарким солнечным светом.

Эх, родина моя, чем прогневала Творца? Почему в наш благодатный край насылаются, как смерчи, окаянные напасти? За какие такие грехи? Нет ответа. Можно предположить, что народец нарушил некий В ы с ш и й з а к о н внутри себя, и поэтому имеет то, что имеет. Вот в чем дело. Такая вот печальная диалектика. И, кажется, нет силы, способной изменить такое положение вещей. Или-таки есть такая сила? А?

Случилось то, что должно было случиться. В патовых ситуациях большинство предпочитает действовать по арифметическому правилу: вычитание. Вычитание человека из жизни — и никаких проблем. У оставшихся жить.

Пока мы плутали по горячим дорогам отечества, в местечке Заречье, произошли следующие события. Ужасные, с точки зрения культурно отдыхающего обывателя.

После обеда, в самый мертвый час, на охраняемой стоянке взорвался автомобиль BMW. В клочья из металло-телесного мяса. Такая вот неприятность. Для водителя и двух пассажиров.

Подкатив к санаторной зоне, мы без труда заметили сутолоку на асфальтированном пятачке, над которым возвышалась будочка. Под будочкой теснились уазики поселковой части.

— Ха! Если там Коваль, с меня бутылка, — сказал я, — ему.

— А если Орех всмятку? — поинтересовался Резо.

— Тогда бутылка с него — нам.

— От кого, — не поняли меня. — От капитана?

— От Орехова, — буркнул я. — За легкую кончину.

Эх, и почему я не родился в эпоху инквизиции? Был бы алхимиком, ладя из железа золото, за что меня, конечно, сожгли бы на костре, но зато какая, мать её так, стабильность. А сейчас? Живем, точно на вулкане Этна, курящемся дачным примусом. Не знаешь, что новый день принесет. Либо сваришь геркулесовую кашу на этом гигантском примусе, либо он полыхнет индиговым пламенем до самых небесных сфер?..

Я ошибся в одном: капитан Коваль со своей бригадой прибыл, но после нас. Ба! Какая неожиданная встреча, посмеялись мы в который раз, да несколько сдержанно — огромная раскромсанная консервная банка автомобиля, запах гари, паленого мяса, лужи спекшейся крови мешали принимать жизнь во всем её великолепии.

— Саша, — пошутил капитан. — Еще сколько будет трупов?