Сергей Валяев - Топ-модель

— Чики прост, как Ленин в кепке, — отвечает Эд. — И поэтому пользуется большим уважением.

— Он меня хватал, говорю…

— Он бабло искал.

— Чего он искал? — возмущаюсь я. — И где?

— В портмоне, — уточняет, — своем. Искал деньги.

— Хватит! — не выдерживает Евгения. — Закрыли тему. Машка, соберись нам на кастинг пора.

Я вздыхаю: хорошее дело таким «костлявым» словом не назовут. Хотя «кастинг» — это всего-навсего просмотр и последующий отбор молоденьких утописток, решившим положить себя на алтарь моды.

У каждой из нас, фантазерок, свой путь. Я хочу пройти его сама. Без всякого там сомнительного содействия. Возможно ли такое в условиях нездоровой конкуренции? Это я к тому, что к столику, за которым расположился хлюпающий чай г-н Чиковани, прибивает двух красоток. Без всяких сомнений, они манекенщицы. В отличие от меня, они знают, с кем имеют дела и любезны до крайности и показа шелковых трусиков. Улыбаются во весь рот, как арлекины, кокетничают, как мальвины, и ещё смеются, творения порока. Лев Давыдович с ними обходителен и корректен, как на приеме в честь независимости африканского государства Берега Слоновой Кости. Все-таки зря на него грешила — у него целый полк, готовых на все гвардии рядовых гарпий, правильно понимающих команду «лечь».

— Маруська, поменяй выражение лица, — слышу голос двоюродной сестры.

— Что?

— Улыбайся, родная, а то такое впечатление, что сейчас вытащишь из-под стола пулемет.

— Точно, — щерюсь, — его здесь не хватает.

— Стрелять надо на кастинге, — глубокомысленно замечает Эдик, глазками.

Я догадываюсь, о чем меня предупреждают. Война — она и в модельном бизнесе война. Она скрыта от глаз нэпманского обывателя.

Она пылает по всем невидимым фронтам Моды, в её глубоких блиндажах вырабатывается стратегия и тактика наступлений, в руинах взятых городов идут ближние бои, а на их окраинах — бои местного значения.

Победитель в этой войне получает все: почет, уважение, материальные блага и право поднять стяг над поверженным врагом.

И что же это получается? Я есть гвардии рядовая Высокой моды, вооруженная лишь своей красотой? Хватит ли этого для проникновения в тыл противника? Подозреваю, маловато будет. И что делать? В подобных случаях, очевидно, нужно положиться на интуицию и удачу. А проще лечь в койку к командующему фронтом, как это, верно, делается чаще всего. Раздвинь ноги и горизонты твоего миропорядка тоже раздвинуться до счастливой до небесной до бескрайности.

Но не будем о суетном и мелком. Надо быть выше таких некрасивых предположений, Маша. Унижая других — унижаешь себя.

— Мария, хватит мечтать, — вновь слышу голос двоюродной сестры. — Ты готова кастинговать?

— Всегда готова делать это самое!

— Тогда вперед!

Мы прощаемся с Эдом, желающего нам удачного прорыва.

Я поднимаюсь из-за столика и снова чувствую чей-то цепляющий, как гвоздь в заборе, взгляд. Неприятный взгляд. Гадкий взгляд. Будто я хожу в бане с бабами, а некто исподтишка подглядывает за мной. Или это мои молодые нервы шалят, которые пора лечить кисловодским сероводородом?

Передернув плечами, гордо удаляюсь прочь. Плевать хотелось на подобные психические атаки. Я забронирована собственным, повторю, мнением о себе, выдающейся будущей модели, и никакая сила не способна переубедить меня в обратном.

Дальнейшие события напоминали очередной дурной сон. Наверное, судьба решила наказать меня за каприз и желание без подготовки влезть в чужую шкуру, коя была сейчас на мне.

Чужая шкура — это стервозная манерная девка с красными, как боевое знамя, кудряшками.

Позже поняла, в чем дело: моя девственная внутренняя суть не была достаточно подготовлена к носке этого взрослого и напряженного образа. Я сама испугалась этого образа, сама не поверила в него…

Хотя поначалу все складывалось как нельзя лучше. Мы с Женей, прогулявшись по Центру моды, без проблем находим офис модельного дома «Парадиз». Как известно, парадиз — это рай. И в нем было современно, было чисто и было светло. Около двадцати молоденьких дев, самых разных, скромно теснились в небольшом зале, похожем на театральный.

Все желающие записывались у очкастой барышни по имени Фая, находящейся в полуобморочном состоянии: она плохо и слышала, и плохо видела. Возможно, это обстоятельство меня и выручило в дальнейшем.

— Как ваша фамилия? — несколько раз переспрашивала Фая. — Девочки, тише-тише. Потерпите, сейчас госпожа Мунтян освободится.