Андрей Константинов - Умельцы

В случае со Строговым мы, видимо, имеем вариант этой истории. Да что там «видимо»? Я в этом уверен. Я только не знаю, планировал Трубников это загодя или его «озарило» и он принял решение в последний момент.

Я мысленно прошелся по всей схеме и не нашел в ней откровенных глупостей или натяжек. Завтра, подумал я. Завтра все решится.

Ленька меня частенько удивлял. В очередной раз удивил сегодня. То, что произошло в офисе «Магистрали» двадцать третьего апреля, с самого начала не укладывалось в привычные схемы. Это настораживало. Интуиция подсказывала: что-то здесь не так. И версия «провокационного» убийства лежала, в общем-то, на поверхности. Но все же пришел я к ней не сразу. Мне понадобилось сопоставить «виртуальный психопортрет Матвеева», его образ жизни (о котором я еще и сейчас почти ничего не знаю, а только ДОГАДЫВАЮСЬ) и нелогичный «дублет» в «Магистрали».

А Ленька все это просек раньше меня. Голова у него варит что надо, в напарнике я не ошибся. Сыщик — это все-таки совершенно особая профессия. Стать путевым сыскарем можно только тогда, когда ты болеешь душой за дело. И тогда уже ты «кубатуришь», как Ленька скажет, помимо своей воли. Ты едешь замотанный с работы, почти валишься с ног, но все равно кубатуришь в голове варианты… А потом жена говорит тебе, что ты сволочь и эгоист… А товарищ полковник Мудашев говорит тебе, что все начинается с элементарной неряшливости в делах, а заканчивается выстрелом в товарища… А жена ослепшего Костыля говорит, что ты козел.

И ведь, наверное, они в чем-то правы. Все правы. Костылева жена уж точно права.

Ленька высадил меня у подъезда и укатил на своей «антилопе». Мы с ним очень разные: он — педант. С каждой бумажки снимает копию и складывает в папочку… Товарищу Мудашеву придраться было бы не к чему.

Впрочем, товарищи Мудашевы всегда находят, к чему придраться. Ленька уехал, а я пошел домой. Хотелось выпить, но я пить не стал.

Завтра мы будем колоть Строгова.

Игорь Васильевич Строгов приехал на работу ровно в девять. В принципе, он мог бы приехать позже, потому что загружен был в последнее время слабо. Брюнет бывшему другу детства больше не доверял, к новым сделкам не допускал, и Строгов вел только те темы, которые обязательно требовали его личного участия. Да и они потихоньку передавались другим сотрудникам. Работа Игоря Строгова в «Магистрали» определенно подходила к завершению. Он все еще занимал свой шикарный кабинет дверь в дверь с Брюнетом. Его все так же уважительно называли по имени-отчеству, но всем было ясно: Строгову в «Магистрали» не работать. Это было чертовски обидно и несправедливо. Именно он, Строгов, стоял у истоков дела. И сделал не меньше, а может быть, и больше, чем Брюнет. И Брюнет должен это понимать. Понимать, не подталкивать друга детства в пропасть, а напротив — помочь… Да, сорвались две сделки. Да, в прессе появились заказные статьи. Да, финансовые документы попали под контроль УБЭП. Но все поправимо! Можно заказать встречные статьи в газетах. Можно провести дополнительные переговоры с партнерами, можно «договориться» с УБЭП, в конце концов.

…Только с Брюнетом нельзя договориться. Вместо того чтобы нормально, по-мужски перетолковать за бутылкой коньяку, Витя нанял двух каких-то ментов. И эти два отморозка роют теперь под него, Игоря Строгова. Нарыть они ничего не смогут. НИ-ЧЕ-ГО. Но чтобы оправдать свой гонорар, представят «отчет о проделанной работе», где обольют Игоря грязью. Доказать ничего не могут, так поставят все под сомнение, подберут хитрые ментовские формулировочки.

Игорь Васильевич понимал, что дело дрянь. Совсем дрянь. Брюнет выпрет его из фирмы, поставит на бабки в возмещение ущерба. А он уже и так попал… крепко попал. И все рушится. Рушится на глазах, и ничего нельзя сделать.

Игорь Строгов нервничал, не мог заснуть без таблетки снотворного и бокала коньяку. Утром вставал тяжело. Разбитый, мрачный. Радовало одно — спал без кошмаров. В «Крестах» ему каждую ночь снился сон: мертвый Лешка Тищенко на полу, с развороченной головой… Саша с ружьем в руках. Во сне он кричал и просыпался как от толчка… как от толчка отдачи той помповухи.

Игорь Васильевич приехал ровно в девять, поставил свой БМВ на стоянку и прошел в офис. В приемной — а приемная у них с Брюнетом была одна, общая… и секретарша Леночка была общая, что всегда вызывало шуточки со стороны знакомых, — в приемной сидели ЭТИ. Двое.