Катя Чудакова - Белоснежка и семь клонов

Прежде чем гадать, хорошо было бы узнать фамилию соседей или квартирантов.

«Отвезу профессора к его велосипеду и посмотрю заодно табличку на доме, – с трудом сдерживая зевок, думала Алина. – Вопрос только, как надолго еще хватит красноречия у отставного политэконома? Кажется, я усну раньше, чем он сделает хотя бы минутную паузу. И как это он умудряется одновременно говорить, жевать и пить, не создавая при этом противного ощущения болтовни с набитым ртом?»

Вика демонстративно встала и, бесцеремонно бросив: «Спокойной ночи!», отправилась в свою комнату.

«Можно подумать, что это мой „жених“, а не ее…» – с обидой посмотрела вслед подруге Алина.

Профессор, не обращая внимания на потерю половины аудитории – видать в годы преподавания в университете он к этому уже привык – продолжал рассказывать о том, как сложно было объяснить студентам сущность лозунга «Пятилетку за три года!». Они, глупые, никак не могли уразуметь, зачем изначально брать заниженные обязательства или нормы, а потом их перевыполнять? Ведь гораздо проще было бы сразу все правильно распланировать!

«Ну да! А чем бы тогда занимались такие идеологические болтуны, как Карстен? Или мой папуля и его товарищи по партии?» – крутилось в голове Алины.

Из полудремы ее вывел телефонный звонок. Не сообразив сразу, что она делает среди ночи в обществе незнакомого пожилого мужчины, который к тому же кому-то что-то рассказывает, размахивая при этом длинными худыми руками, она схватила трубку.

– Алина! – послышался в телефоне голос мужа, заглушаемый громким захлебывающимся криком Михаэля.

У Алины замерло сердце и стали ватными ноги.

– Ч-что случилось? – дрожащим голосом спросила она, попутно соображая, что раз Миха орет – значит ничего страшного не случилось, по крайней мере, он живой и в сознании.

– Ты представляешь, он ни в какую не хочет засыпать без мамы и сказочки. Мы с бабушкой уже два часа вокруг него скачем, а он – ни в какую. Не хотел тебя отвлекать, раз уж дали тебе возможность отдохнуть от нас. Но получается, никак без тебя не справимся…

– Фу-ух! Я уже перепугалась, что случилось что-нибудь! – Алина облегченно расслабилась и села обратно на диван. – Давай трубку скандалисту!

Алина с некоторой толикой злорадства подумала о педагогических амбициях своей свекрови, бывшей преподавательницы гимназии, которая при малейшей возможности делилась своими соображениями по поводу воспитания внука. К счастью, большей частью лекции по педагогике были обращены к Маркусу, дабы в нужном направлении скорректировать его отцовское воздействие на Миху.

В любом случае, традиционного противостояния невестка-свекровь у них не было, а Алина справедливо полагала, что о правильности педагогического курса лучше всего можно судить по детям самих педагогов. Результат воспитания свекрови – муж Алины Маркус – служил лучшим подтверждением действенности ее методов, поэтому бабушка считала свои контакты с внуком просто необходимыми для его дальнейшего развития. И вот – они два часа не могут уложить ребенка? Пришлось бабушке наступить себе на горло и признать собственную несостоятельность? Впрочем, скорее всего, Маркус позвонил без ее ведома, ему просто жаль стало Миху, который перевозбудился от собственных криков и теперь уже просто так не уснет.

В трубке послышались всхлипы и громкое сопение. Алина зажурчала мягким голоском, уговаривая малыша лечь и закрыть глазки, потом начала рассказывать привычную сказочку на русском языке. Может, и в этом причина капризов Михи? Он ведь привык на ночь слышать привычные слова по-русски. Не прошло и двух минут, как всхлипы прекратились и сопение стало тихим и ровным.

Маркус поднес трубку к своему уху и зашептал:

– Все, мне можешь сказочки не рассказывать, я и так усну. Тем более, что я почти ничего не понимаю по-русски. Ну ты и фокусница! Даже завидую, как тебе удается моментально уболтать ребенка заснуть?

– Сейчас его и убалтывать не надо было – он измотался до предела. Следующий раз возьмешь кассету с русскими сказами.

В это время Карстен Зильбербард, воспользовавшийся неожиданной паузой для восстановления потраченных усилий и заглатывающий полузасохший кекс, который Алина уже неделю забывала выбросить в мусор, вдруг закашлялся, поперхнувшись сухими крошками.

В трубке повисло напряженное молчание, после которого Маркус странным голосом поинтересовался:

– Ты что, не одна?

Алина застыла на мгновение, потом разразилась приглушенным смехом. Чего-чего, а приступов ревности за годы их знакомства еще не было. Хотя, с другой стороны – о чем может думать муж, застукав свою жену поздним вечером с мужчиной?