Н. Шер - Хозяин леса

Сильный дождь продолжался уже вторые сутки. Дождь то затихал, то начинался с пущей силой.

Кондрат с Серым находились естественно дома. Серый лежал на своем излюбленном месте, спать уже не хотелось, сколько можно спать. Он лежал прислушивась к тому, что происходит на улице, а сам наблюдал за хозяином. Дед Кондрат занимался разными мелкими делами, то что ни будь подошьет, заштопает. То вон взял топорик и что-то тюкает, стучит, ремонтирует. При этом частенько подходит к окну, заглядывает туда, чертыхается – ну сколько можно то, когда он наконец пройдет, – разговаривал Кондрат, то с собой, то с Серым. Это ж надо, сколько воды вылилось, река здорово из берегов вышла, наверное. Сколько же зверья мелкого погибнет, все ведь норы в низине затопит. Все ходил, бунчал себе под нос, что ни будь. Второй день сидим, выйти не можем, да, дела.

Серый вдруг поднял голову, уши его закрутились в разные стороны, что-то улавливая. Вот он соскочил резко, встал в стойку, зарычал, уставился на дверь.

– Ты чего это, Серый, а. Кто в такой ливень попрется, неужто медведь что ли, – разговаривал Кондрат, глядя на Серого и медленно снимая очки. И вот Серый залился истеричным лаем, шерсть его встала дыбом и в этот момент они услышали, как дверь с улицы в сени с грохотом и треском растворилась, хотя она была закрыта на крючок. Серый заливался лаем, в то же время боясь подойти к двери.

– Мать честная, – промолвил Кондрат, медленно поднимаясь со стула. Он услышал, как в сенях раздались тяжелые шаги, заскрипели доски под этими шагами. Еще мгновение и дверь в избу распахнулась и то, что он увидел, это повергло его просто в ступор.

В проеме двери он увидел волосатое, мощное тело. Разглядеть его можно было только по грудь, так высок он был. Кондрат ни чего не успел сообразить, как этот зверь нагнулся и боком протиснулся к нему в избу. Кондрат попятился назад. Серый продолжал лаять, не забывая, однако, спрятаться за хозяина. Этому зверю нельзя было выпрямиться во весь рост, он не спеша огляделся, как будто не замечая хозяина и собаки и опустился тут же в угол, облокотился локтем о скамью, вытянул свои ноги, перекрыв дверной проем, удобно устроился, склонил голову и затих не обращая внимание на лай Серого.

Дед Кондрат продолжал стоять, боясь даже шелохнуться. Все мысли в его голове полностью исчезли, он только тупо смотрел на этого не обычного гостя. Потихоньку лай Серого начал приводить его в чувство. Он зашевелил руками, что-то забормотал себе под нос.

– Тихо, тихо, Серый, – махнул он рукой псу, но тот, не переставая, продолжал лаять из-за его спины. Видимо этот шум уже надоел зверю и он громко рыкнул так, что Серого как ветром сдуло, он сиганул под кровать, выставил от туда морду, оскалился, но уже не лаял.

Кондрат стоял на месте, как будто прибитый к полу гвоздями. Ноги отказывались ему служить. Потихоньку голова его начала соображать.

– Мать твою, по-видимому он хотел сказать – Пресвятая дева Мария, спаси и сохрани. Начал делать какие-то манипуляции руками, могло показаться, что он креститься, хотя никогда этого он в жизни не делал.

Мямля себе под нос, вспоминал какие то церковные слова, – отец наш, боженька наш, Иисус Христос, кто же еще… думая он замолчал. Помогите, кто услышит, спасите от этого чудища. Когда иссяк весь этот не богатый церковный словарный запас, он наконец-то начал размышлять здраво, естественно только после того, когда у него прошел этот шок от увиденного.

– Ничего себе зверюга, это кто же его такого создал то. Явно, что не бог, такое ему бы и в голову не пришло. Он стоял и удивленно разглядывая зверя и все еще не решаясь сдвинуться с места. Так, – продолжал думать Кондрат, – почему же он ко мне пожаловал, если бы он хотел меня сожрать, то сделал это сразу, а не стал бы сидеть отдыхать. Значит мне это не грозит, это уже хорошо. Дальше, – размышлял Кондрат, – явно он пришел сюда не чайку у меня свежего попить, с вареньем и не борща похлебать. Тогда за чем же? Вон как развалился, всю дорогу перекрыл, не выскочишь, да и ружье висит прямо над ним, не ухватишь. Что же делать, думай Кондрат, думай, – сам себя заставлял он. Почему же он пришел то? Может простыл и зашел погреться на огонек, как же простыл, – сам себе возражал Кондрат, – с такой шкурой, прям как у мамонта, ему на северном полюсе ничего не будет. С его длинной шерсти вода не просто капала, а бежала ручьем, образовав целую лужу.

На глаза Кондрату попалась бутыль с первачком, он вытащил ее из под стола, взял самую большую плошку, налил полную и выпил большими глотками, – эх хорошо – крякнул Кондрат, вытирая бороду рукавом.