Дарья Калинина - Нимфа с большими понтами

К тому времени, когда Леся прискакала обратно с нужным рецептом, Кира уже закончила обжаривать кабачки. Теперь они дымились соблазнительной золотистой горкой в глубокой разрисованной миске. Вздохнув, Кира поставила сотейник на маленький огонь, переложила в него кабачки, засыпала их порубленными помидорами и залила смесью из сметаны, муки, соли и воды.

— Можно поливать вместо сметаны сливками, — сказала она подруге. — Но мне нравится со сметаной. Вкус получается более острым. Ну? Вычитала рецепт?

— Ага! — с готовностью воскликнула Леся.

— Читай!

И Кира подошла к куску телятины, дожидавшейся своей очереди на разделочной доске. И занесла над ним руки, словно священнодействуя.

— Значит, так, — бодро начала Леся. — Берем кусок телятины, обмазываем его со всех сторон смесью тимьяна, чеснока, душистого перца и прочих пряностей. Помещаем мясо на двое суток в соленый рассол в дубовую кадку, добавляем туда стакан водки. Просолившийся кусок мяса…

— Ты что читаешь-то? — возмутилась Кира. — Откуда у нас двое суток? Ужин с минуты на минуту придется подавать!

— Значит, другой рецепт, — заторопилась Леся. — Вот! Вывешиваем мясо на час, чтобы дать с него стечь маринаду.

— Нет у нас этого часа! И маринад готовить уже некогда!

— Тогда вот еще! Разрезаем телятину на тонкие пластинки, в которые будем заворачивать фарш. Отбиваем их. Для фарша берем гусиные потроха, рубим их с луком, белыми грибами и…

— Стой! Стой! — запротестовала Кира. — Нет у нас гусей. И потрохов их тоже нет. Про белые грибы я вообще молчу.

— Для фарша можно взять любую начинку, — сказала Леся, в которой тоже пробудился кулинарный интерес.

Она окинула разделочный стол оценивающим взглядом, и ее руки запорхали. Пока Кира разрезала телятину на пластинки для рулетов, стараясь резать мясо поперек волокон, чтобы вышло помягче, а потом отбивала получившиеся тонкие пластинки, Леся колдовала над фаршем для начинки.

Туда пошел обжаренный репчатый лук, соленые огурцы, зелень с огорода и даже обнаружившийся пакет старого чернослива. После того как его подержали минутку в кипятке, он расправился и стал выглядеть очень аппетитно. Его тоже положила в фарш. Разделив на половинки.

Затем мясо свернули рулетиками, которые закололи за неимением специальных шпажек обычными зубочистками. Вышло ничуть не хуже. В общем, ужин одобрили все. Кира устроилась поближе к Коле. И как только тарелка у того пустела, подкладывала ему новую порцию. Кроме тушенных в сметане кабачков с помидорами и телячьих рулетиков подруги отварили целую кастрюлю излюбленных Кириных макарон.

И очень удачно, что отварили. Правда, оказалось, что их все равно мало. Под кабачки со сметанным соусом макароны смели в считаные минуты.

— Да-а! — лениво ковыряясь в зубах зубочисткой, произнес Коля. — Вкусно-то как было!

И пока Кира сидела возле благодушествующего Коли, подливая ему компотик, Леся пыталась отловить кого-нибудь, чтобы помыли после ужина посуду. Желающих не нашлось. У каждого были какие-то отговорки.

— У меня маникюр! — с суеверным ужасом воскликнула Оксана, показывая длинные, нарядно раскрашенные ногти. — Целый час возилась. Сама!

У Виолетты Викторовны тоже нашлось чем откреститься. Ее здоровье. Вернее, нездоровье. Виктор и Тимофей даже слушать не стали, заявив, что мытье посуды исключительно женское дело. Они этого и не умеют вовсе. Только все перепортят и разобьют.

— Я помогу, — вдруг услышала Леся ласковый голос рядом с собой.

— Спасибо тебе, Глеб! — обрадовалась Леся, почувствовав в душе искреннюю признательность к парню.

Глеб в самом деле пошел с девушкой на кухню. И в самом деле загрузил посуду в посудомоечную машину. И даже залил в соответствующий отсек моющее средство и нажал на нужную кнопку. После этого он целиком и полностью сосредоточил свое внимание на Лесе.

— Чайком угостишь? — весело подмигнул он ей.

Разумеется, Леся угостила его чаем. И уже после второй чашки поняла, что более привлекательного парня ей в жизни встречать не приходилось. Какая жалость, что он женат! Впрочем…

— Оксанка становится совершенно невозможна! — печально понурясь, сообщил Глеб девушке до ужаса несчастным голосом.

— Да? — без особой уверенности в его искренности переспросила Леся.

Сколько она уже слышала на своем веку подобного рода жалоб. Однако же все жалующиеся на жестокость, черствость и глупость своих половин мужчины обычно, излив душу, уходили к ним. От добрых, умных и понимающих их любовниц. Зачастую еще и красавиц в придачу.