Дарья Калинина - Нимфа с большими понтами

— Что тебе странно? — холодно спросила у нее Виолетта Викторовна.

— А то и странно, что питерская милиция в курсе того, что младенец пропал, — в тон ей ответила Леся. — Хотя и не знает, откуда именно он пропал, из какой семьи. А вот ваша родная областная или хотя бы тверская милиция и не догадывается о том, что вашего младенца Илюшу, оказывается, надо искать!

— И почему же, интересно знать, вы до сих пор не заявили о пропаже ребенка? — прищурилась на замерших родственников Кира.

— Может быть, вы и не собирались этого делать, а? — добавил Леся. — Может быть, вас это устраивает?

Родственники молчали. Первой опомнилась Оксана.

— Бабушка, на что они намекают? — подавленным голосом спросила она.

Но Виолетта Викторовна не сочла нужным отвечать ей. Она часто-часто моргала глазами, сильно напоминая ожиревшую испуганную квочку.

— А чего там намекать! — рассердилась Кира.

Она проделала долгую дорогу. Устала, переволновалась. А тут их же еще и обвиняют бог знает в чем.

— У вас у самих рыльце в пушку! — закричала Кира. — Оба прямых наследника пропали. Мать и сын! А не заявляете вы об этом двойном исчезновении в милицию, потому что вам оно только на руку!

Как ни странно, на этот раз ни Оксана, ни Виолетта Викторовна, ни Виктор не возразили. Все трое казались изрядно смущенными. И старательно отводили глаза, избегая смотреть даже друг на друга. Но внезапно позади Киры раздался мужской голос:

— Уверяю вас, вы ошибаетесь!

Голос звучал очень уверенно и спокойно. И тем не менее Кира вздрогнула, как от удара. Оглянувшись, она увидела позади себя мужа Оксаны — Глеба. Он уже успел принять душ и полностью отмылся от болотной жижи. И сейчас выглядел очень даже привлекательно.

Высокий. И совсем даже не такой тощий, как показалось девушкам вначале. Темные густые волосы были еще влажными и блестели. Глеб расчесывал их на прямой пробор, и они, разделяясь, падали у него до плеч. У него был слегка вздернутый, но при этом очень породистый нос и брови, которые разлетались к вискам. А вот глаза были светло-карими с каким-то зеленоватым оттенком.

Глеб накинул на себя свежую рубашку, но не застегнул ее. И можно было видеть, как на его гладкой смуглой груди сверкают капельки воды. У подруг даже дыхание перехватило от этого зрелища. Надо же, какой красавчик! И сексуальность из него буквально так и прет из всех пор!

И как это они не разглядели этакой красоты и мужественности, пусть даже и под толстым слоем болотной грязи?

— Глеб! — кинулась к нему Оксана, и чары развеялись.

Ну, и что с того, что Глеб потрясающе хорош собой? Все равно, он принадлежит вот этой женщине. А на чужой каравай рот подруги разевать не привыкли.

— Глеб! — продолжала рыдать Оксана. — Они говорят…

— Я слышал, — мягко привлек к себе жену Глеб. — Я все слышал, котенок. Не плачь!

И посмотрев на подруг, он снова повторил:

— Вы не правы, обвиняя родственников моей жены. Все мы просто очень растеряны от того, что произошло.

— Могли бы уж сообразить, что если ребенка украли, то надо прежде всего заявить об этом в милицию! — буркнула Леся. — Нельзя же растеряться настолько!

— Так в том-то и дело! — воскликнула Оксана. — Мы ведь не знали этого точно!

— Как не знали? — опешила Кира.

— Могу объяснить, — подтвердил Глеб. — Чтобы у вас не возникло на наш счет ненужных и к тому же совершенно необоснованных подозрений.

А дело, по словам Глеба, обстояло следующим образом. Позавчера вечером Маша проявляла несвойственную ей странную активность. Хотя после смерти мужа впала в полубезумное состояние, но она всегда была тихой, словно ушедшей в свои мысли.

Казалось, что она даже не осознавала до конца, кто она такая и что с ней случилось. Даже вид ее ребенка не будил в ней никаких чувств.

— Она была словно живой манекен!

— Говорили ей, что надо сесть, она садилась, — добавил Виктор. — Ставили перед ней еду и давали в руки вилку или ложку, она ела, не задумываясь, что делает.

— Но от нее самой не исходило никакой инициативы, — заключил Тимофей.

И тем не менее родственники не решились отдать женщину в психиатрическую клинику, как им советовали врачи.

— А что за диагноз ей поставили? — спросила Леся.

Диагноз показался подругам совсем не страшным. Но каким-то очень уж расплывчатым.

Тяжелое нервное расстройство, вызванное смертью мужа.

Однако более точно врачи диагностировать состояние пациентки в домашних условиях отказывались. И в общем, все их рекомендации сводились к тому, что Маше необходим покой. А время все лечит. В общем-то, Машины родственники и сами склонялись к той же мысли. И поэтому Маша физически оставалась в своем доме. Хотя, где витали ее мысли, сказать было сложно, если вообще возможно.