Наталья Андреева - Попробуйте позвонить позднее

— Почему же, когда вы все это узнали, не пришли к нам? — спросил в этом месте следователь. — А? Вениамин Борисович?

Козлов молчал.

— А потому, — сказал Виталий, — что он долю хотел. С нас что взять? Честное имя? А с Евдокии Германовны деньги. Ее ведь можно шантажировать. Тем более замуж собралась. За банкира!

— Я хотел уехать за границу, — хрипло сказал Козлов. — У меня гораздо меньше собственных средств, чем все думают. Львиную долю забирал себе Олег. Хорошо, что я выгреб из домашнего сейфа все кредитные карточки и наличность. Но этого надолго не хватит. Главная проблема — дом.

— Особняк с участком в ближнем Подмосковье? — спросил Виталий.

— Да. Я его строил. Я. Понимаете?

— Это жирный кусок. За живое задело, да?

— Да что вы понимаете! Давно уже надо было перевести все на себя! Но кто ж знал? Я не собирался исчезать навсегда! Всего на месяц! Это мой дом! А не какой-то… — Он скрипнул зубами. — Не отдам…

— А как же вы собирались вступить в права наследства? Ведь вы же были в бегах!

— Не знаю, — нахмурился Козлов.

— Хотелось, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Но так ведь не бывает, Вениамин Борисович!

Козлов опять замолчал.

— Надеетесь, что дом теперь достанется вам? Компенсация за потерянные деньги, которые вы хотели состричь с вдовы. А как же уголовное дело? Отмывание незаконно нажитых капиталов через ваши банки?

— Вам нечего мне предъявить. Дом не мой, отца. Я получу его по наследству. На вполне законных основаниях. Вам не доказать, что он построен на ворованные деньги. А Олега я не убивал.

— Вы, должно быть, долго подсчитывали, что вам выгоднее: сохранить особняк в Подмосковье или пощипать как следует Евдокию Германовну?

— Что ж, я рад, что решение приняли за меня, — усмехнулся Козлов. — По делу об убийстве Олега Морозова я пойду как свидетель.

— А банковские махинации?

— Это еще надо доказать, — отрывисто сказал Козлов. Постепенно он пришел в себя. — Я был только вице-президентом. Исполнителем. Меня использовали втемную. Я не знал, что вожу, куда вожу. О деньгах ничего не знаю. Все связи — в руках у Морозова. Всем руководил он. За все отвечал он.

— Этим не мы занимаемся, — прервал его следователь. — Другое ведомство. Там будете давать показания. Нас интересует убийство Морозова.

— Я хочу прочитать, что вы там написали? — кивнул Козлов на протокол.

— Пожалуйста-пожалуйста.

Следователь со Смоленским переглянулись. Протокол Вениамин Борисович Козлов читал долго и тщательно. Потом принялся перечитывать. Прошло минут десять, наконец он сказал:

— Все верно. Это я, пожалуй, подпишу. Хочу сделать заявление. Я плохо себя чувствую. Нуждаюсь в госпитализации. Мне надо бы подать на товарища в суд за незаконное применение огнестрельного оружия. — Козлов кивнул на Виталия.

— Пистолет-то был у вас в руках, — напомнил тот.

— А где свидетели?

— Успокойтесь, Вениамин Борисович, — сказал следователь. — Я понимаю, что вы застоялись. То есть на диване залежались. Деятельности хочется.

— Я напишу жалобу. На имя генерального прокурора.

— Да пишите куда хотите! А пока… Вас сопроводят в следственный изолятор. Вот постановление о вашем содержании под стражей.

— Вы не имеете права!

— Постановление подписано прокурором.

— Я буду жаловаться, — громко и отрывисто сказал Козлов.

— Жалуйтесь.

Когда его увели, следователь посмотрел на Виталия:

— Ну, что скажешь?

— Первый допрос по горячим следам. Что тут скажешь? Проверять и перепроверять.

— А, похоже на правду.

— Могу я присутствовать при допросе Морозовой?

— Это которой?

— Евдокии.

— Нет, не можешь. И при ее очной ставке с Козловым тоже. Все, миссия твоя закончена. Поступаешь в распоряжение непосредственного начальства.

— А на допросе Лагунова? Плиточника?

— Он в больнице, в тяжелом состоянии. И здоров же мужик! — не удержался следователь. — В наручниках попытался спуститься на лоджию нижнего этажа, разумеется, сорвался, упал на клумбу, повезло еще, что в рыхлую землю, весь переломался, тем не менее добрел до своей машины, сел за руль и только там потерял сознание! Врачи сказали: крайне низкий болевой порог.

— Но жить будет?

— А как же! Только что мы ему предъявим?

— Угрожал ножом, пытался захватить заложницу.

— Посадить-то мы его посадим. Надолго ли?

— А это уж вы должны постараться.

— Рапорт начальству будешь писать? — тихо спросил следователь.

— Буду!

— А про свою красавицу?