Дарья Кожевникова: Ангелы далеко

— То-то и оно! Вызови своих, пусть приедут.

— Давайте отложим это дело на завтра. Сейчас наш красавец как куль с мукой, так что никуда до утра не денется. А завтра всем миром, может, уломаем его, чтоб сам, добровольно, обратился в наркологию.

— Ладно, — подумав, ответил старик. — Эх, глаза б мои на него не смотрели!

Не считая нужным далее задерживаться, Валерий попрощался и ушел. В квартире ему больше нечего было делать — о том, чтобы выманить людоеда на улицу, даже речи быть не могло. Плохо, что сосед тоже видел, в каком состоянии находился Вадим. Еще хуже, что старик все еще там. Оставалось лишь надеяться, что скоро отправится восвояси.

Как только шаги участкового стихли, Ларичев поднялся и улыбнулся Петру Иванычу:

— Ну ты артист! Кинематограф по тебе плачет!

— Ладно, мы оба молодцы, — отмахнулся сосед. — Хорошо, что выкрутились. Едва ведь не застукал нас с тобой, паразит. Чего это он надумал к тебе прийти на ночь глядя? Не сегодня ли собрался…

— Увидим, — кивнул Вадим. — Но мне сразу за ним идти нельзя, а то как бы нам не столкнуться. А ты, наоборот, прямо сейчас шагай к себе. Да помаячь возле окошка! Чтобы он увидел: ты вернулся домой.

Возле своей машины Валерий остановился, глядя на светящиеся окна дома, из которого только что вышел. Интересно, как долго старикан собирается сидеть у людоеда? «Как будто намерен обеспечить ему своим присутствием стопроцентное алиби…» — усмехнулся он. Конечно, это была не катастрофа, из-за которой стоило бы отказываться от намеченных на сегодня планов, но все же досадно. Даже более чем досадно… Пока Зорин раздумывал, на кухне у Петра Иваныча вспыхнул свет, и сам старик подошел к окну, распахнул форточку. Марья Васильна крутилась около него, кажется, с каплями. Понятно. Поплохело старику после общения с бывшим любимчиком. Теперь вряд ли еще раз к нему пойдет, побоится нового приступа. Да и жена не пустит, опасаясь того же. Вот и хорошо! Его свидетельство о том, что людоед был никакой, вряд ли поможет тому во время следствия: бывало ведь уже в жизни такое, что упившиеся почти до мертвецкого состояния вдруг поднимались на ноги с тем, чтобы в полной невменяемости натворить дел, на какие ни один псих не отважится.

Отвернувшись от окон, Валерий сел в машину. Вначале надо поехать домой, переодеться. Потом пешком пойти на место встречи с Веркой, сделать ей оттуда звоночек и…

Достав чужой телефон, Зорин посмотрел на часы. Одиннадцать. Ну что же, пора начинать. И не только потому, что вскоре вернутся водители, на которых может наткнуться Верка по пути к нему, но еще и потому, что нетерпение охватывало его все сильнее. Он весь был в предвкушении и не мог больше ждать! Веркин номер участковый добыл, когда снова с дружеским визитом (не надо ли опять чего в магазине?) зашел к ней домой. И теперь набрал успевшие впаяться в память цифры. Пошел вызов.

Ответила Вера почти сразу, видимо, уложив детеныша спать и ожидая своего Степана:

— Да… Кто это?

— Вера, — старательно изменяя голос (мало ли что!), заговорил Валерий, — беги к стоянке! Несчастье у нас: на машине крепления лопнули, и на Степана твоего бревно упало. Быстрее беги! Он тебя зовет — похоже, умирает…

Он сразу отключился, чтобы не тратить время на возможные расспросы, что да как. Слишком ее ждал, чтобы долго с ней объясняться!

Но, как выяснилось, Вера приняла сообщение за чистую монету сразу и тут же кинулась туда, где, как ее заверили позвонивший, случилось несчастье.

Валерий увидел, как между деревьями замелькало ее светлое пальто, и замер. А сердце заколотилось. Как волнующи эти минуты, когда жертва, ни о чем не подозревая, приближается к нему! Вот она все ближе, ближе… поравнялась с ним… Теперь надо ее пропустить. Неслышно втянуть носом воздух, улавливая запах женского тела. И только тогда тронуться с места, тенью последовать за ней.

Вера бежала слишком быстро, так что ему не удалось получить удовольствия, бесконечно долго подкрадываясь к жертве. Пришлось настичь ее в несколько прыжков. Женщина, захваченная мыслями о Степане, даже не услышала его приближения. И только когда он схватил ее сзади за шею и повалил, подминая под себя, вдруг все поняла. Сделала попытку закричать, даже почти вырвалась из его рук — адреналин, и без того бурливший в ее крови, придал неженских сил. Но с ним ей все равно не справиться. Он, умный, хитрый, неуловимый, гораздо сильнее!

Он позволил ей извернуться под его телом, хотя после покушения на Жанну обещал себе никогда больше не допускать подобного. Но сейчас ему важно было добраться до ее груди. Сжимая горло Веры одной рукой, другой он рванул на ней пальто. И снова локтями прижал ее руки в рукавах, так быстро, что женщина не успела ничего предпринять.