Валентина Демьянова - Любовь не ржавеет

Говоря по совести, я к Колькиным признаниям отнеслась скептически. Считала, что под влиянием выпитого в нем взыграли сентиментальность и тоска по минувшей молодости, вот и несет всякую ахинею. А завтра на трезвую голову вспомнит, как кис передо мной и порол несусветную чушь, и ему станет стыдно. Решив, что человеку нужно помочь, пока глупостей не наделал и сам себя в неловкое положение не поставил, собралась было выставить его вон, как Николай тоскливо сказал:

- Настя, плохо мне.

- Да что случилось? - всполошилась я.

- Беспокойно мне. Все время жду беды. А с тех пор, как Степана убили, вообще места себе не нахожу. Спать совсем перестал.

Подобные чувства мне были понятны, но развивать эту тему я посчитала лишним. Приятель и так весь на нервах, чего ж его ещё больше заводить? Поэтому забубнила первые пришедшие на ум фразы:

- Ну, это ты зря! Нельзя так изводиться. Он же не родня тебе, просто знакомый. Жаль, конечно, человека, только все погосты не оплачешь!

А что я могла сказать здоровенному лбу, который пришел ко мне среди ночи и жалуется на расстройство сна и нервной системы? Помочь путным советом не могла, так как вообще не понимала, что именно происходит. Как не понимала, чего он пришел ко мне и какой именно помощи ждет. В ответ на мои причитания Николай досадливо поморщился:

- Степана, конечно, жалко, но дело не в этом. Боюсь я, Настя!

- Чего боишься?

- Боюсь...Знаю, следующим буду я. - выдохнул Николай.

- Ну, вот и приехали! И что теперь делать? Как вести себя? Я с такими вещами никогда на сталкивалась, опыта не имею.

Откуда-то из глубины памяти всплыло предупреждение: "Главное - не пороть горячку!" и я осторожно спросила:

- Ты знаешь, почему убили твоего компаньона?

- Точно не знаю, но догадываюсь. Последние месяцы у нас на фирме стали происходить странные дела. Все идет не так: контракты срываются, стройматериалы до места не доходят, рабочие увольняются, в инстанции летят анонимки. Как я теперь понимаю, то была психологическая атака... теперь перешли к действиям.. Вот Степку убили, а он был моей правой рукой.

- Ну, а причина в чем? - продолжала допытываться я.

- Копает кто-то под нас. Пока просто неприятности были, думал, это обыкновенные пакости конкурентов, а после убийства понял, что все очень серьезно. Меня и фирму решили под корень извести.

- Кто?

- Кто-то из своих...из тех, кто рядом находится.... люто ненавидит меня... и это самое страшное...

- Кто это может быть ? - настойчиво повторила я.

- Не знаю! Если б знал, - с тоской произнес Николай. - своими бы руками в клочья порвал.

В памяти всплыло покушение на самого Николая в день нашей первой встречи и я напомнила:

- В тебя ведь тоже стреляли! Ты узнал покушавшегося?

Он страдальчески поморщился:

- Видел мельком в кустах. Толком не разглядел, но... Знаешь, было в нем что-то очень знакомое!

- Ну, хоть какие-то догадки у тебя есть? - не выдержала я.

- Нет! Поэтому, никому не верю! - отрезал приятель и в комнате повисла тяжелое молчание.

Николай сидел, вытянув перед собой мускулистые руки и задумчиво рассматривая свои сжатые кулаки. Я неловко примостилась на краешке стула и меня, несмотря на жару, била крупная дрожь. Наконец он заговорил и его слова, словно камни в воду, мерно падали в вязкой тишине:

- Я ж эту фирму по кирпичику строил. Не ел, не спал, изворачивлся как уж, чтоб её создать. Я не за деньгами гнался, я мечту в жизнь воплощал. Хотел доказать, что я на что-то способен. Я не фирму создавал, я свою состоятельность доказывал. В конце концов построил её. У меня самая крупная и самая преуспевающая фирма в области. Это мое детище, мой ребенок, а теперь какая-то сволочь хочет все развалить! Ты не представляешь, как я обрадовался, когда увидел тебя. Как удачно получилось, что ты как раз в это время домой вернулась. Мне тебя сам Бог послала!

- Чем же я могу тебе помочь? Я женщина, по профессии учитель, в этих вопросах не разбираюсь.

- Можешь, ещё как можешь. - упрямо набычился друг.

- Да что нужно сделать? Объясни толком.

Николай вытащил из кармана запечатанный конверт и положил перед собой.

- Здесь моя последняя воля. Если со мной случится беда, сделай так, как там написано. Обещаешь?

- С ума сошел. Такое удумал. - ахнула я. - Что скажут твои родные? Они тебя не поймут, обидятся и будут правы. С какой стати ты доверяешь мне такое деликатное дело?

- Я в здравом уме, - заупрямился Николай - и просьбу свою хорошо обдумал. Положится могу только на тебя. Считай, что у меня депрессия, мания преследования, бред. Думай, что хочешь, но обещай строго следовать инструкциям, изложенным в этой бумаге.