Владимир Соловьев - Матрешка

Их было шесть. Мордовороты на фотках были мне неизвестны, за одним исключением: в обнимку с Леной был заснят человек в темных очках. Я вглядывался в фотографию, пытаясь отгадать, когда она сделана: до или после исчезновения? Почему Жаклин никак не отреагировала? Кого-кого, а Лену она могла опознать, будучи с ней хорошо знакома, пусть и заочно. Борис Павлович, тот, конечно, заранее знал, что за матрешку обнимает мой бывший студент. Но как ему удалось этот снимок раздобыть? У них через границу действуют не только наемные убийцы, но и наемные фотографы?

Не так уж много у Лены было одежды — слава Богу, не модница, но я не узнавал вязаной кофточки с оленями, которая очень ей шла, делала какой-то иной, новой, незнакомой. Готов поклясться, что не из домашнего гардероба. Или им в «Матрешках» выдают дополнительную спецодежду, помимо расписных сарафанов? Выглядели если не счастливой парочкой — скорее супружеская пара с давно улаженным, устоявшимся статусом отношений. Похоже, что снимок был сделан тайно — они не видели, что их снимают. Фон — щемяще знакомый городской пейзаж: горбатый переулок, газетный ларек, уличные зеваки, перспектива замкнута церковным куполом. Что я знал точно — сам никогда здесь с Леной не бывал. Больше всего меня поразило ее спокойствие, я бы сказал — покой. Укол даже не ревности, а чего-то другого. Пока мы здесь убиваемся…

— Где это снято? Когда? — спросил я Бориса Павловича.

— На обороте должно быть указано.

Я перевернул снимок — он оказался двухнедельной давности. Город, который я узнал и не узнал, был городом моей юности. Так я и не свозил ее в Париж, хотя столько рассказывал. И теперь вот кто-то другой…

Короче, нас тогда в Фанди замели.

Или она и не скрывалась, а только делала вид, продолжая дурить мне голову? И не от них она сбежала, а от меня, предварительно сговорившись с Тарзаном? Ставлю вопросительный знак, хотя лучше бы точку — прочь сомнения. А дежурные у балетной школы, которых заметила Танюша, были не соглядатаями, а охраной. Все стало на свои места. Соскучилась по дочке, вот и явилась не запылилась, как бы выразился ее брательник. А Тарзан приставил к своей присухе стражу. От кого стражу? Да хоть от меня, недаром так закамуфлировалась. Либо от самой Лены, не полностью ей доверяя, — коли она по природе лжица, его могла надуть, как и меня. Нет худа без добра: хоть за Танюшу можно теперь не волноваться. Чтоб Лена задумала похитить Танюшу — исключено: материнский инстинкт в ней сильнее тоски по дочери.

— Вам кто-нибудь знаком на этом снимке? — спросил Стив. Странно, что, идя на нашу встречу, этот лопух не удосужился даже глянуть на фотографии Лены.

— Это его жена, — сказала Жаклин.

— Выходит, она не утонула?

— Выходит. — И я рассказал о нашей неудачной попытке скрыться от русских мафиози, не посвящая присутствующих в мою новую гипотезу. Пусть будут на том уровне знаний, на котором я сам находился несколько минут назад.

Я уже не сомневался, что Лена обманула меня ночью в кемпграунде, а действовала заодно с Тарзаном.

Глянул на Жаклин — готов поклясться: она обо всем догадалась еще раньше.

Зато Стив, похоже, потерял всякий ко мне интерес, как только выяснил, что я признал на снимке Лену. Но Борис Павлович сверлил меня глазом. Точно так же, как когда-то, в первую нашу встречу, когда прощупывал меня на предмет вербовки, пытаясь на глаз определить, в качестве кого — осведомителя или консультанта.

— А что за супермен рядом? Знаете? — спросил он так, будто догадывался об ответе.

— Знаю.

Здесь на меня вскинулись все трое.

И дальше, будто не я это говорил, а кто другой, прослушал собственный рассказ о встрече в Саг-Харборе с бывшим студентом — он же мой гид и соперник, а если верить Лене — хозяин русских притонов от Нью-Йорка до Флориды.

— Он меня туда и привел.

О его эксклюзивных отношениях с Леной решил не упоминать. И так ясно.

Странно, но никто не спросил, было ли у меня что с тамошними матрешками.

— Знаете его кличку? — спросил Борис Павлович.

— Тарзан.

— Почему Тарзан? — удивилась Жаклин.

— Потому что не просто крутой, а дикий, — пояснил Борис Павлович. — Импульсивен, неуправляем, непредсказуем. С детства такой. Балованный. Единственный ребенок в семье. Привык получать все, что пожелает.

— Семья с уголовным прошлым? — спросил Стив.

— Смотря как считать, — усмехнулся Борис Павлович. Отец — генерал КГБ. Когда организацию расформировали, застрелился. Почему — никто точно не знает. Вот с тех пор Тарзан и отбился от рук. Решил взять закон в свои руки. Что именно он преследует, трудно сказать. Но деньги для него не главное. Нечто среднее между капитаном Немо и графом Монте-Кристо. Не хотел бы иметь его среди своих врагов. Опасен, потому что сам страха не ведает. А также из-за своих связей. Раздобыть ядерные чемоданчики ему сподручнее других. На посылках у него бывшие субординаты его отца.