Любовь Арестова - Случай на реке

Балабан работал первый сезон, в отделе кадров порта сведения о нем были самые скупые — родился, учился. Настораживало, что был судим за кражу, но это ни о чем еще не говорило. Срок отбыл и устроился на работу в порту. Его отправили на земснаряд: там всегда с кадрами туго.

Так вот, этот Балабан заступил вечером на вахту, а утром его нигде не оказалось. Вещи матроса были на месте, сам же он исчез.

Получив это сообщение, я особой загадки в нем не увидел: матрос мог упасть нечаянно за борт, а мог стать жертвой преступления. Разберемся.

Загадочным исчезновение матроса сделало второе сообщение: год тому назад на этом же земснаряде тоже пропал матрос. Факт этот расследовали, но, не дознавшись, приостановили дело. Матроса так и не обнаружили до сих пор.

Новое исчезновение было непонятным и поэтому таинственным и волнующим настолько, что команда земснаряда отказывалась от ночных вахт и вообще, как мне сказали, готовилась сбежать на берег. В ночном исчезновении людей роковую роль стали приписывать самому земснаряду. Особое старание проявлял в этом матрос Приходько. Конечно, люди страшатся необъяснимого. Прошлогоднее дело я поднял, тщательно изучил и сейчас вез с собою в портфеле: не будет ли чего общего в этих двух печальных событиях? Это было все, чем я располагал.

Мы продолжали начатый разговор.

— Если предположить, «кому это выгодно»? — Чурин поднял вверх указательный палец, но назидательного жеста не получилось, машину сильно тряхнуло, и капитан схватился за мое плечо. — Так вот, если по этой формуле — я не вижу, кому было бы выгодно исчезновение матроса.

— Формул у нас полно, — я попытался шутить, — вплоть до «ищите женщину». Но, чтобы составить формулу, нужны данные. У нас же — одни неизвестные. А не может ли наш ларчик просто открываться? Ключиком техники безопасности?

Чурин беспокойно завозился на сиденье. Этот вопрос был для него из числа самых нежелательных.

— Видите ли, уважаемый Сергей Борисович, техника безопасности на флоте — вещь достаточно сложная. Река и судно постоянно подбрасывают задачки. И решить их не каждому под силу. Не всегда, во всяком случае, — поправился он. — Балабан прошел обучение, вы журнал с его подписью видели — что я могу вам сказать?

Журнал я, действительно, видел. Мне показали его в порту в первую очередь. Балабан расписался, что прошел курс обучения по технике безопасности. Но вот как он знал эти правила и как применял?

— И вообще, — продолжал Чурин, — какая там у вахтенного матроса опасность могла быть? Река спокойна, земснаряд исправен, все, как говорится, в порядке. Не-е-т, — протянул он, — эта пропажа по вашей части.

— Конечно, по нашей, — подал голос проснувшийся наконец Таюрский. — Здесь налицо или мафия, или привидения — уголовный розыск разберется.

— Привидения… — обиделся Чурин. — Привидения тут ни при чем…

— Да ведь матрос Приходько говорит, что на земснаряде именно с этой стороны нечисто, так нам сообщили, по крайней мере. Команда в панике и разбегается. — Таюрский, конечно, шутил, но в его шутке была доля правды. Мне тоже сказали, что Приходько рассматривает проблему именно так.

— Ну, разбирайтесь, — буркнул Чурин и опять обиженно замолчал.

Так, в молчании, под непрерывным дождем, просочившимся даже в машину, прошел остаток нашего пути, и я старался не замечать вздохов шофера, который прислушивался к мотору. Я тоже слышал, что мотор застучал.

Первый сюрприз ждал нас в Жемчужной. На деревянном настиле причала, рядом с молодым капитаном катерка, стоял невысокий седой человек в прорезиненной накидке, блестящей от дождя.

— Никонюк, — представился он, — капитан «Сокола».

Я смотрел на него вопросительно, и капитан пояснил:

— Мой «Сокол» швартовался к земснаряду ночью, а утром этого матроса не досчитались, вот я и жду вас. Может, поговорить надо с моими людьми.

Мы с Гошей Таюрским одновременно глянули на Чурина. Тот смущенно развел руками: об этой швартовке ничего не было известно и ему.

— Порядочки… — протянул Гоша, ни к кому не обращаясь. Чурин намек понял, поднял выше костлявые плечи. Возразить ему было нечего — это был непорядок, если мы не знали о такой важной детали той ночи — о швартовке судна.

Здесь же, на пристани, Никонюк рассказал нам, что его «Сокол», как плавучая лавка, снабжает разбросанные по реке земснаряды и драги продуктами и всем необходимым. В ту злополучную ночь они припозднились и пришвартовались к земснаряду в 0 часов 18 минут. Сам капитан находился в рубке, а вахтенным был матрос Найденов.