Фарит Ахметов - Чужой

Я видел, что Разин запел вместе со всеми. Наутро он сказал мне, что, кажется, перестал себя уважать. У меня на душе тоже было скверно.

Мы не стали друзьями, может быть, потому что просто не успели: через месяц меня перевели в другую часть. Однако судьбе было угодно спустя годы еще раз свести нас, и вот при каких обстоятельствах.

После армии я не бросил милицию, хотя и особой карьеры не сделал. В мае 1991 года дела службы, а потом семейные, позвали меня в Ижевск. И почти сразу же в моем кабинете раздался телефонный звонок.

Звонил Разин.

— Да, это я. Прошу прощения, даже не знаю, как обратиться. Дело вот в чем… Я только что уволился из прокуратуры. Вернее, был вынужден. Хочу вернуться домой, к родителям. Не выручишь с машиной? У меня тут кой-какие вещи…

Я обещал. На следующий день я заехал за ним на своем «москвичонке». Глаза у Разина были потухшие.

— Сделай одолжение, прочитай на досуге вот это, — сказал он, когда мы погрузили пару его чемоданов и сели в машину. Он протянул мне совершенно новую общую тетрадь, на желтой обложке которой черной пастой было аккуратно выведено: «Тотальная ложь, или Крушение идеалов».

— Твое?

Он кивнул.

— Ты все поймешь. Я наводил справки, узнал, что ты сам балуешься… Тоже пишешь. Это что-то вроде дневника… Хотя о хронологии я не заботился. А фамилии изменил. Написано залпом. Месяц в больнице, делать было нечего…

Он здорово изменился. Раньше извиняющегося тона я за ним не замечал.

— Слушай! — вдруг воскликнул он и на миг показался мне прежним Разиным. — Давай я сяду за руль. Дорога дальняя… Уж больно не терпится услышать, что ты скажешь.

Я согласился. Мы тронулись, и я погрузился в чтение.

Это потом я не раз и не два перечитаю рукопись, разделю ее на главы, придумаю другой заголовок…

Чужой.

Это потом я осознаю, что он, не заботясь о хронологии, написал не дневник, а повествование о последних годах своей жизни.

Это потом я пойму, что все написанное им — правда, потому что узнаю в его судьбе живые черточки своей судьбы, в его мыслях — отголоски своих мыслей, в его поступках — свои поступки, пусть даже не всегда совершенные. Но ведь я мог совершить их, если бы не обстоятельства.

Все это будет потом, а будущее нам пока неизвестно.

Мы пока в прошлом и настоящем.

Врачи говорят мне, что с сердцем шутки плохи. Я и сам знаю. Уже не первый раз оно дает мне понять, что пора сделать хотя бы маленькую передышку в этой борьбе.

Никогда не думал, что на койке так хорошо. Не надо никуда спешить, звать на помощь тех, кому пока доверяю, беспокоиться о будущем, не надо вообще бояться, что завтра ОНИ могут сделать что-нибудь страшное с детьми или уничтожить меня самого без всякого предупреждения.

Ничего этого не надо. Хотя ОНИ не отступят, конечно.

Тогда ради чего все это было? Сейчас, когда врачи вытащили меня «оттуда», и я могу привести в порядок свои мысли, этот вопрос едва ли не самый главный. Странно, что я не умер, и вот теперь впервые задаю его себе.

Ради чего? Или ради кого?

Ради женщины по имени Надежда, моей жены, теперь уже бывшей? Но ведь она предала меня, и именно ей я обязан последним инфарктом. Да, она не виновата, что полюбила другого. Она не виновата, что он оказался замешанным в преступлении, скорее всего, она даже этого не знала. И все-таки она предала меня, потому что лгала. С первой до последней минуты.

Наша первая встреча… Бог ты мой, как давно это было! Но стоит закрыть глаза — и память мгновенно переносит меня в то время…

Восемьдесят пятый год. Начало перестройки. Ежедневно я возвращаюсь домой в десять вечера, а иногда и далеко за полночь. Дом — это узкая комната на первом этаже общежития МВД. В этом пенале нас четверо и, поскольку приходим мы сюда измотанные и сразу забываемся сном, места хватает. Инспекторам угрозыска, работающим первый год, жаловаться на тесноту не положено. Да и кому жаловаться? Мой начальник, когда я покидаю службу, сидит за столом, дымя «Беломором», и как бы рано я ни появился утром, застаю ту же картину. Иногда мне кажется, что он вообще не уходит домой.

Совершено дерзкое преступление. Среди бела дня. Но преступника никто не видел, кроме потерпевшей. Это девушка. Она заходила в квартиру, когда за ней следом ворвался незнакомый парень и, угрожая ножом, потребовал снять джинсы. Девушка сильно испугалась и не посмела сопротивляться или звать на помощь. Завладев вещью, преступник тут же исчез. Начальник розыска поручил мне это дело сегодня утром. Разбой был совершен более полумесяца назад, когда я был в отпуске, и, как это обычно бывает, поработав несколько дней, дело забросили как неперспективное. Начальник добавил, что очень надеется на меня, и посоветовал внимательно изучить материалы. Смешно сказать! В деле едва ли десяток листов. Только несколько допросов потерпевшей. Но встречаются и весьма любопытные куски, например, вот этот: