Фарит Ахмеджанов - Дневник некого орка

Гоняют. Нынче была проверка на выносливость — весь наш батальон бегал вверх вниз по главной лестнице Ангбанда, шарахаясь от встречных барлогов. После пяти таких пробегов никто уже не мог стоять на ногах, тогда нас просто спихнули вниз — к биолабораториям — и открыли какую-то дверцу. Дверцу размером со средней величины гору. Когда оттуда высунулась любопытная морда Глаурунга, батальон дружно побежал вверх, да так резво, что дракон успел слопать только толстого Умфарга да еще пяток отставших. Остальные благополучно добрались до узких пролетов — Глау туда не помещается, ему наверх другой дорогой. Он шутки ради плюнул нам вслед пламенем, но это пустяки, дело житейское. Троих пожгло.

Вечером были политзанятия. Проводил Уртханг. Объяснял, какие эльфы сволочи, скандалисты, склочники и головорезы. При этом — слабаки, только и знают из кустов стрелами кидаться. Сильмариллы, говорит, нашенские, сделал их не Феанор, а Припердюм, орк-оружейник, чье чучело до сих пор стоит в красном уголке.

Скоро пойдем в набег.

Заступил в караул на родине — в памятной 5-й лаборатории Большого Босса. Здесь все родное — колбы, пробирки, магические усилители. Hа стене — эльф в разрезе (плакат), орк в разрезе (бедняга), и несколько жутковатых промежуточных форм. Здоровенные чаны, теряющиеся в темноте. Все родное. Hа глаза слезы наворачиваются. Это все воздух — такого нигде нет… Саурон как-то вошел без респиратора — минуты не прошло, хлопнулся, даром что майар. Привычка нужна.

Ходили в поход. После него поймали Уртханга и крепко избили. «Эльфы слабаки, эльфы — склочники, только и знают, что друг дружку резать». Hе знаю, нашему брату они глотку режут не хуже.

Короче, вышли мы в лес. Шли тремя отрядами — в пределах визга, чтоб подстраховать при надобности. Впереди Тальхур вышагивал, его первого и пришпилили к стволу. Стрелы летели со всех сторон — мне повезло, стрела прошла под надгрудником, слегка оцарапав. Я, не будь дурак, шлепнулся в кучу наших и закатил глаза.

Те два отряда, что должны были нас страховать, попросту наложили в штаны. Ближний еще попытался дернуться, но авангард провалился в ловчую яму и остальные с героическим визгом отступили. Третий же вообще состоял из новобранцев, только от матерей оторвали, Тулкас их задери. Ветеранов пятой лаборатории не осталось почти. Мамки теперь орков рожают, разжижают кровь. Тьфу.

Пять недель не вылезаем из болот. Ищем Гондолин. Никак не найдем — да и с чего бы ему тут быть? Эльфы в болота не лезут, им бы в лес, да посуше. Hо — ищем здесь. И мы при деле, и живые к тому же. Лейтенанта Ингхака я что-то крепко зауважал.

Пирпук сошел с ума. Бегает по лесу, заглядывает под камушки, приподнимает, кряхтя, старые полусгнившие колоды — ищет потаенный город. При этом истошно вопит: «Гондолин! Вылезай, я тебя видел.» Хотели его пришибить, но он здоровый, вырвался и убежал.

Угнали лейтенанта Ингхака, прислали Уртханга. Этот шибко умный, вытурил нас из болот и повел в горы. Чую, не к добру. А ну как найдем?

Когда приперлись к подножиям крайне несимпатичных гор, лейтенант сразу погнал нас по ущельям. Пильхак, бедняга, сверзился с уступа в пропасть — в лепешку. Уртханг от этого перевозбудился, заорал, что это, мол, эльфийские козни и что цель близка. Когда полотряда повисла цепочкой на отвесной скале, откуда-то вывернул этот идиот Пирпук со своим истошным «Гондолии-ин!» Народ посыпался со скалы горохом, трупы убирали до вечера.

Чего-то нашли. Видимо, не Гондолин, но мало не показалось. Спаслись трое, и то случайно. Тилгук, молодчина, прорубился к водопаду и сиганул в него, захватив и меня. Выбравшись, встретили отряхивающегося Уртханга. Взяли его с собой — на случай крайнего голода на обратном пути.

Саурон вызнал, что я умею писать и сосватал к себе в научную часть. Она была организована по приказу Большого Босса, которого взбесили наши потери на Дориатском фронте. Выяснилось, что эльфы-лучники безнаказанно расстреливают ребят из своих укрытий. Стреляют метко, так что сколько бы наши на себя железа не вешали, все равно они находят щелку.