Илья Деревянко - Сны убийцы

Впрочем, как известно — внешность обманчива. За долгие годы занятия проституцией Инесса Петровна приобрела солидный опыт в данной отрасли бизнеса, обзавелась надежными связями в среде богатых любителей секса и в правоохранительных органах, а также изучила до тонкостей женскую психологию, что позволяло ей успешно вербовать новых подопечных и с легкостью управлять ими, словно опытный кукловод марионетками. В эпоху воцарившегося после развала империи абсолютного беспредела, торжества беззакония, нищеты и потрясающего одичания народных масс особых проблем с вербовкой у бандерши обычно не возникает (слишком много развелось голодных, бесприютных девчонок), но дело в том, что заведение мадам Кукушкиной предоставляло клиентам гораздо более широкий спектр интимных услуг, нежели другие, ему подобные. «Вы, уважаемый господин, садист? Любите помучить девочек? Пожалуйста! Но за дополнительную плату!.. Мазохист? Без проблем. У нас солидная фирма! Можете сами составить любой сценарий сеанса, ежели в денежных средствах не стеснены!.. Ах, просто извращенец?! Предпочитаете экзотические виды „любви“, допустим, лизание языком анального отверстия? Я правильно угадала? Кхе, кхе, шалунишка! Ладно, подберем специалисточку», и т. д. и т. п.

Склонить даже проституток к такого рода мерзостям непросто, однако Инесса Петровна успешно справлялась со своей работой, используя различные методы, начиная с вульгарного запугивания или избиения (руками сотрудников службы безопасности фирмы) и заканчивая мощным психологическим прессингом, а иногда настоящим зомбированием. Кукушкина унаследовала от матери колдовские способности, усердно поклоняясь дьяволу, развила их и усовершенствовала. Разумеется, подобные бесовские фокусы удавались не со всеми, но, во-первых, Инесса Петровна, как уже упоминалось выше, производила тщательный отбор кандидаток, учитывая особенности их психологии, а во-вторых, если она все же ошибалась (что происходило довольно редко) — строптивицы бесследно исчезали. «Нет человека — нет проблемы».

— Будьте внешне раскованнее, а внутренне собранны, — неторопливо, благожелательным тоном классной наставницы поучала Кукушкина девушек, сбившихся в плотную стайку возле мраморного бассейна с подогретой, бурлящей от специальной воздушной поддувки водой. Бассейн располагался на первом этаже, в центре зала, предназначенного для оргии. — Почаще улыбайтесь, ну и все прочее, как я учила… Оригинал (так бандерша называла извращенцев) сегодня будет только один, а именно Дмитрий Игоревич Шилов. Фотографию вы видели, внешность, надеюсь, запомнили. Он садомазохист, правда, в первую очередь «садо». Сам по себе Шилов трус, ничтожество. В детстве его, как пить дать, шпыняли сверстники, и теперь, добившись определенного положения в обществе, Димочка отыгрывается на ком сумеет, воображая, вернее пытаясь вообразить, себя сильной личностью. Вполне закономерно. Типичный случай… — Тут Инесса Петровна многозначительно подняла вверх указательный палец. — Но, вдоволь покуражившись над бабой, он на короткий промежуток времени как бы впадает в ностальгию, хочет быть битым, правда, лишь чуть-чуть, не больно… Так Дима подогревает в себе садистский инстинкт и вновь начинает зверствовать с удвоенной силой. Я точно не знаю, кого из вас он выберет, но скорее всего тебя, Голубева. Так что смотри, не подкачай!!! — В заплывших жиром глазенках бандерши сверкнули ведьминские огоньки.

Ира Голубева, хорошенькая, стройная блондинка с большими печальными глазами, медленно склонила голову.

— Остальные — обычные кобели без затей, — удовлетворившись этим изъявлением покорности, завершила лекцию Инесса Петровна. — У меня все. Готовьтесь. Гости скоро подтянутся…

Аникин приехал минут на сорок раньше назначенного времени, сознательно опередив других приглашенных. Ему внезапно захотелось побеседовать с Баскаковым о делах давно минувших дней, наедине, без свидетелей и в трезвом состоянии.

— О, Петруха! — завидев приятеля, демонстративно распахнул объятия Игорь Семенович. — Проходи в зал, дерябнем по стакашке!

— Нет, — отрицательно покачал головой Петр Александрович, — лучше к тебе в кабинет.

— Можно и там дерябнуть, — охотно согласился Баскаков. — У меня имеется в загашнике коллекционное вино по тысяче долларов бутылка. Вкус…

— Дерябнем чаю или минералки, — перебил Аникин. — Есть разговор! Важный разговор, Хан!