Хеннинг Манкелль - Человек, который улыбался

– Сегодня должен был дежурить Курт Стрём.

– Они позвонили, что он заболел и я должна его заменить.

– Кто звонил?

– Одна из секретарш.

– Что она сказала? Слово в слово?

– «Курт Стрём заболел». И все.

Для Валландера это сообщение означало только одно: все пошло к черту. Курта разоблачили, и у Валландера не было сомнений, что люди, окружающие Альфреда Хардерберга, сумели выжать из него правду.

Он посмотрел на перепуганную женщину, судорожно сжимающую в руках свое вязанье.

– Там, снаружи, стоит еще один сотрудник полиции. Он тоже вооружен. Если вы поднимете тревогу, после того как я уйду, боюсь, что вам так и не удастся довязать этот свитерок.

Видно было, что она ему поверила.

– Когда ворота открываются, в замке раздается сигнал. Это так?

Она кивнула.

– А в случае обесточки?

– Автоматически включается мощный генератор.

– Можно ли открыть ворота вручную, так, чтобы об этом не знали в замке?

Она снова кивнула.

– Отключите подачу тока к воротам. Вы меня впустите, закроете ворота и снова включите ток.

Она, казалось, разучилась говорить – только кивала. Теперь он был почему-то уверен, что она сделает все, как он сказал. Он открыл дверь и крикнул несуществующему помощнику, что все в порядке. Она открыла шкафчик на стене – там был рубильник и колесо. Она выключила рубильник и начала крутить колесо. Ворота медленно приоткрылись. Он протиснулся в образовавшуюся щель.

– Делайте все, как я вам сказал, и с вами ничего не случится.

Он побежал через парк к конюшне – благодаря карте он знал, где она находится. Все было очень тихо, в конюшне горел свет. Именно в этот момент он и связался с Анн Бритт, но когда она начала задавать вопросы, прервал связь. Он медленно спустился к конюшне. София жила в небольшой пристройке. Он долго стоял в кустах и наблюдал, что происходит вокруг. Время от времени в стойлах слышалась возня и негромкий храп. У Софии горел свет. Он попытался собраться с мыслями. Даже если Курта Стрёма застрелили, они вовсе не обязательно должны заподозрить какую-то связь между ним и новой девушкой из конюшни. И совершенно не обязательно, что ее телефонный разговор со Стеном подслушали. Ответы на эти вопросы и были для него своего рода исходной точкой. Интересно, предусмотрена ли у них такая ситуация: некто проникает ночью на территорию замка?

Валландер постоял еще несколько минут. Потом побежал к пристройке. Он бежал, пригибаясь к земле и каждую секунду ожидая пулю в спину. Он подергал ручку двери – заперто, тихо постучал и услышал, как она, заикаясь от страха, что-то сказала. «Это я, Рогер, – громким шепотом сказал он, – друг Стена Видена». Придуманная им же фамилия Лундин выпала из памяти. Она открыла. На лице ее ясно читалась смесь удивления и радости. Жилище ее состояло из маленькой кухни и комнаты со спальным альковом. Он приложил палец к губам. Отсюда было хорошо слышно, как лошади в стойле вздыхают и переминаются с ноги на ногу.

– Важно, чтобы ты ответила на мои вопросы совершенно точно, – сказал он. – Времени очень мало, чтобы объяснять, почему я здесь, так что просто отвечай на мои вопросы.

Он развернул карту и положил на стол.

– Ты наткнулась на труп, когда выезжала лошадь. Покажи где.

Она склонилась над столом, немного подумала и нарисовала пальцем маленький кружок к югу от конюшни.

– Примерно тут.

– Я понимаю, что это было жутковато, – сказал Валландер. – И все же я должен тебя спросить: ты видела этого человека раньше?

– Нет.

– Во что он был одет?

– Не знаю.

– В форме?

Она покачала головой:

– Не знаю. Я ничего не запомнила.

Нажимать на нее было бессмысленно. Она и в самом деле ничего не помнила от страха.

– Не заметила ли ты, что здесь сегодня происходит что-то необычное?

– Нет.

– Никто не приходил и не говорил с тобой?

– Нет.

Валландер лихорадочно соображал, что бы это могло значить, но мысль о том, что Курт Стрём все еще лежит там, на тропе, не давала ему сосредоточиться.

– Я исчезаю, – сказал он. – Если кто-то придет, ни слова, что я здесь был.

– А вы вернетесь?

– Не знаю. Не волнуйся – тебе ничто не грозит.

Он отодвинул край гардины и выглянул, втайне надеясь, что его слова насчет того, что ей ничего не грозит, соответствуют истине. Потом открыл дверь, обежал дом и остановился в тени дерева. Еле ощутимый ветерок шевелил листву. Сквозь переплетение ветвей ему были видны мощные прожекторы, освещавшие темно-красный фасад замка. На нескольких этажах окна были освещены.