- А ты как? Может, поедешь со мной, - предложила она; правда, без большого энтузиазма, но все же предложила.
Шейла покачала головой:
- На следующей неделе начнутся репетиции. Пожалуй, я возьму напрокат машину и, прежде чем вернуться в Лондон, проедусь куда-нибудь одна. Куда глаза глядят.
- А ты не хочешь прихватить кого-нибудь с собой?
- Нет-нет. Сейчас любой спутник будет действовать мне на нервы. Мне лучше побыть одной.
Никаких иных разговоров, кроме чисто житейских, между ними не было. Ни мать, ни дочь не сказали друг другу: "Как же ты будешь теперь? Неужели все для меня, для тебя уже кончилось? Что ждет нас в будущем?" Вместо этого они обсуждали, стоит ли поселить в доме садовника с женой, встречи с адвокатами, когда миссис Манни вернется с Кап д'Эль, письма, которые предстояло отправить, и тому подобное и такое прочее. Спокойные и деловитые, они сидели бок о бок и, словно две секретарши, просматривали почту и отвечали на письма с соболезнованиями. Ты берешь на себя от А до К, я - от Л до Я. И на каждое следовал ответ примерно в одних и тех же выражениях: "Глубоко тронуты... Ваше участие помогает нам..." Совсем как ежегодное заполнение рождественских открыток в декабре, только слова другие.
Просматривая хранившуюся у отца старую адресную книгу, Шейла натолкнулась на фамилию Барри. Капитан 3-го ранга Николас Барри, О.О.С., королевский флот (в отставке); адрес: Беллифейн, Лох-Торра, Эйре. Как имя, так и адрес были перечеркнуты, что означало - умер. Шейла бросила быстрый взгляд на мать.
- Странно, почему никак не отозвался папин старинный приятель, капитан Барри, - сказала она как бы между прочим. - Он ведь жив, не так ли?
- Кто? - словно не расслышав, переспросила миссис Манни. - А, ты имеешь в виду Ника? Не слыхала, чтобы он умер. Правда, несколько лет назад он попал в ужасную аварию. Впрочем, они с отцом уже давно не поддерживали отношений. Он много лет нам не писал.
- Интересно почему?
- Вот уж не знаю. Переругались, наверно, а из-за чего, понятия не имею. Какое трогательное письмо прислал адмирал Арбетнот. Ты прочла? Мы были вместе в Александрии.
- Да, прочла. А что он собой представлял? Не адмирал, разумеется, Ник?
Миссис Манни откинулась на спинку стула, размышляя, что ответить.
- Честно говоря, он так и остался для меня загадкой, - сказала она. Мог быть со всеми в ладу и душой общества, в особенности в компании, а мог вдруг ощериться на всех и зло прохаживаться на чужой счет. Он был какой-то бесноватый. Помню, приехал погостить у нас вскоре после того, как мы с твоим папочкой поженились - Ник, ты же знаешь, был шафером у нас на свадьбе, - и вдруг словно взбесился: взял и перевернул в гостиной всю мебель. Выкинуть такое коленце! Я была просто вне себя.
- А папа?
- Не помню. Кажется, не придал этому значения. Они же знали друг друга как свои пять пальцев, служили на одном корабле, а раньше, еще мальчишками, были вместе в Дартмуте. Ник потом уволился с флота и вернулся в Ирландию, и они с отцом окончательно разошлись. У меня тогда создалось впечатление, что Ника просто выгнали, но спрашивать мне не хотелось. Ты же знаешь, отец моментально замыкался в себе, стоило коснуться его служебных дел.
- Знаю...
Несколько дней спустя, проводив мать в аэропорт, Шейла занялась приготовлениями к отъезду в Дублин. В ночь перед отплытием она, разбирая бумаги отца, наткнулась на листок, на котором значился ряд дат и имя Ника со знаком вопроса, но ни единого слова в объяснение, с чем эти даты связаны, 5 июня 1951 г., 25 июня 1953 г., 12 июня 1954 г., 17 октября 1954 г., 24 апреля 1955 г., 13 августа 1955 г. Список не имел никакого отношения к хранившимся в папке бумагам и попал туда, скорее всего, случайно. Шейла переписала даты на отдельный листок и, положив в конверт, сунула в путеводитель.
Так или иначе, но она прибыла сюда и собиралась... что, собственно? Извиниться от имени покойного отца перед отставным капитаном 3-го ранга за то, что его обошли вниманием? Перед человеком, который в юности вел себя как бесноватый? Был душой общества, особенно в компаниях? Образ, складывавшийся в воображении, не выглядел привлекательным: она мысленно рисовала себе этакого отставничка- озорничка средних лет с лающим, как у гиены, смехом, любителя ставить мины- сюрпризы над каждой дверью. Уж не пытался ли он сыграть подобную штуку с первым лордом Адмиралтейства, за что и получил под зад. Автомобильная катастрофа превратила забияку в отшельника и злого шута былых времен (правда, по словам отца, он человек отчаянной храбрости бросился, например, в покрытую нефтяными разводами воду спасать тонущих моряков), который сидел, кусая ногти, в каком- нибудь обветшавшем георгианском особняке или похожем на пародию замке, пил ирландское виски и вздыхал по тем временам, когда выкидывал над товарищами свои фортели.
Читать дальше