Николай Леонов: Буква и цифра [сборник]

Крапивин побледнел, и в глазах у него сверкнула злоба. Но он сумел удержать себя в руках и только еще раз повторил:

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Кроме этого, подельница и подруга Версилова, Валентина Быстрова, утверждает, что по его просьбе она осуществила подмену. Некой женщине в супермаркете она подложила в корзину банку с острым соусом, соответственно, вынув оттуда другую такую же. Быстровой были показаны несколько фотографий, и на одной из них она узнала ту самую женщину, которой подложила банку. Этой женщиной оказалась Ирина Тимашова, вдова сотрудника УСБ, недавно скончавшегося от мнимого сердечного приступа. Камеры видеонаблюдения, установленные в его квартире, где он находился под домашним арестом, зафиксировали, как он буквально за несколько часов до своей смерти в больших количествах употреблял этот соус, которого, по-видимому, был любителем.

— Что за бред! — вновь состроив презрительную гримасу, проговорил Крапивин. — С какой стати я должен все это слушать? Мне-то какое дело до всего этого? Не понимаю.

— Немного терпения. Скоро вы все очень хорошо поймете.

Подробно описав, как и от чего произошла смерть Тимашова, Гуров не забыл упомянуть и о наиболее вероятном мотиве покушения. Показав Крапивину несколько фотографий с фрагментами записей из блокнота Тимашова, он объяснил непонятливому собеседнику, что обозначают некоторые буквенные сокращения, использованные в схемах.

— Андрей Тимашов проводил негласное расследование, и очень понятно, что его деятельность могла не понравиться кому-то из участников этих схем. Это косвенно подтверждается и показаниями Версилова. Человек, давший ему задание подменить банку с соусом, носит фамилию, очень подходящую под сокращение «Кр». А оно фигурирует в схемах очень часто. Гораздо чаще всех остальных. Здесь с ним может поспорить разве что сокращение «Андр». Не подскажете, кому может принадлежать фамилия, начинающаяся с этих букв?

— Бред, полный бред! — очень стараясь казаться презрительно-равнодушным, повторил Крапивин. — В жизни не слышал большей ерунды!

— Правда? Очень жаль. А я было понадеялся, что именно вы сможете помочь во всем этом разобраться. Что ж, если случай с Тимашовым кажется вам таким неправдоподобным, может быть, происшествие лично со мной вы найдете более достоверным.

Вновь так же подробно и обстоятельно изложив все нападки на собственную персону и, как итог их, — организацию покушения, Гуров дал понять, что мотив здесь лежит на поверхности, и ответ на вопрос: «Кому выгодно?» — очевиден.

Кроме того, протокол допроса Версилова, где последовательно излагалась вся недлинная история этого покушения, недвусмысленно давал понять, кто именно является его заказчиком.

— Таким образом, в моем распоряжении, совершенно независимо от того, пожелаете или нет дать показания вы сами, уже имеются неопровержимые доказательства вашей причастности к нескольким мошенническим схемам, а также к убийству и к покушению на убийство. Как сотрудник органов внутренних дел, думаю, вы отлично понимаете, что для обвинения как минимум по двум весьма неприятным уголовным статьям этого более чем достаточно. И если всю вину по этим статьям вы готовы взять исключительно на себя, я лично буду только рад. Я и без того намучился с этим делом. Чем меньше дополнительной работы, тем быстрее можно будет его закрыть. Главный подозреваемый у меня уже есть, так что…

Говоря это, Лев внимательно смотрел на Крапивина. Выражение его лица ясно показывало, что «лед тронулся». Крапивин ничего не отвечал, но напряженная работа мысли, отражавшаяся на этом лице, свидетельствовала, что он активно обдумывает этот ответ.

— Что именно вас интересует? — наконец спросил он.

— Да практически ничего, — улыбнувшись, ответил Гуров. — Я ведь только что довольно подробно объяснил вам — все необходимая информация у нас уже имеется. Разве что какие-то мелкие детали: кто выкрал из квартиры Тимашова банку с соусом, где содержалось сильнодействующее лекарство, откуда поступала информация, когда вы собирались организовать очередную «подставу», после какого случая вы так тесно подружились с сотрудником полиции Версиловым. То есть это если вы спрашиваете о том, что может заинтересовать меня. Если же говорить о том, что в ваших собственных интересах, то здесь, я думаю, хотя бы отчасти поправить дело может лишь откровенный и подробный рассказ обо всех эпизодах, когда вы подводили под арест своих же коллег. Только полное и безоговорочное сотрудничество со следствием может смягчить вашу участь.