Галина Романова - Мужей много не бывает

Вот и все. Все точки встали на свои места. Все необходимое прозвучало, заполнив ячейки неосведомленности в моих мозгах. Теперь дело за малым: нужно принять решение, которого ждал от меня этот малец, по наивности своей полагая, что на любое слово можно положиться.

– А если я ее не трону, то что предпримет Васька Черный? – машинально озвучила я часть своей мыслительной путаницы. – Все равно убьет?

– Однозначно, – порадовал меня Тарас. – Хотя, думаю, можно кое-что предпринять.

– И что же?

– Тебе может помочь только один человек. И попасть к нему ты можешь беспрепятственно, потому что этого от тебя как раз и ждут.

– Хм-м. Я ей не верю, – поняла я, куда он клонит. – Год назад она убила моего мужа. Почему бы ей сейчас не сделать этого со мной? Пусть не таким театрализованным способом, но... Одним словом, я ей не верю!

– У тебя нет другого выхода. – Он снова стал непробиваемо взрослым. В меру хитрым, в меру осведомленным. Подростковая хрупкость его тела тут же трансформировалась в хищноватую угловатость, о которую при желании можно было больно уколоться. Тарас смерил меня с ног до головы серьезным взглядом любомудра и повторил: – У тебя нет другого выхода. Тебе нужно с ней встретиться.

– Встретиться для того, чтобы: а) – выжить, б) – умереть, в) – умереть в муках, – скороговоркой принялась я бормотать, попутно загибая пальцы на правой руке. – Вариант «а», пожалуй, самый приемлемый, но маловероятный. Два остальных – гарантированные, но неприемлемые. Черт! Зачем я вообще сюда притащилась, идиотка?! Ты не знаешь?!

Тарасик-Карасик оперся локтями о колени, присовокупил к прежним своим плевкам еще парочку и наконец сказал то, что думал. Хотя думать подобным образом для пятнадцатилетнего подростка, по моим понятиям, было недопустимым насилием над юношеской непосредственностью. Эта его способность схватывать все на лету и затем с ходу анализировать и была, очевидно, тем самым рекомендательным письмом в наш взрослый говенный мир, в который его насильно выперли еще в десятилетнем возрасте, заставив приноравливаться к чудовищным условиям выживания.

– Ты приехала сюда для того, чтобы увидеть ее еще раз. У тебя для этого есть все шансы.

– А как же револьвер? Ты не хочешь его отобрать у меня? – опешила я от его проницательности, в очередной раз загнавшей меня в тупик. – Ты не боишься меня вести к ней с оружием?

– С оружием? – Тарас повернулся ко мне и, наморщив брови, попытался скрыть от меня плутоватый блеск в глазах, выплеснувшийся ненароком наружу. – Нет, не боюсь. Ты же не дура.

– Не дура, – кивнула я, обрадованная его неожиданной лестной оценкой. – Но тем не менее...

– Ерунда, идем. – Тарас поднялся и сделал два шага в сторону, похлопывая себя ладонью по правой ноге. – К тому же я кое-что скрыл от тебя при продаже.

– И что же?

– И хотя это заведомый обман покупателя, и настоящие бизнесмены так не поступают, я все же подстраховался, может быть, сподличал и втулил тебе холостые патроны. Думаю, что это для твоей же пользы.

– Что за дерьмо?! – Это единственное, что я смогла выпалить ему в ответ.

Отдать пятнадцать тысяч рублей за бесполезную железку с такими же бесполезными кусочками металла в ее барабане...

На такое могла купиться только такая дура, как я. Купиться, так и не сумев понять до конца всей чудовищности дикой игры этого фантасмагоричного города. Его даже на карте не было, этого географического объекта. Он не мог существовать в разумном прагматичном мире современных людей. Взрослые здесь ведут себя как психически озабоченные, радуясь предстоящей кровавой вакханалии, словно грядущему рождественскому празднику. Дети ведут себя как взрослые, пытаясь исправить те ошибки, что те наворотили.

А может быть, все не так уж страшно? Возможно, кто-то нарочно нагнетает драматизм момента? Налицо имеет место сговор группы лиц (как было бы сказано в правовом документе), пытающихся заставить меня катиться по чужим рельсам.

Я сверлила глазами худенькую спину подростка, ведущего меня окольными путями на встречу с моим заклятым врагом, и не могла избавиться от ощущения, что снова становлюсь одним из действующих лиц какого-то бредового представления.

Кажется, такое со мной уже бывало прежде. Только вот я все никак не могла вспомнить – когда...

Двухэтажный особняк вынырнул из зарослей бузины неожиданно: только что ничего не было – и вот он, это чудовище. Огромное разлапистое здание, облепленное серой мраморной крошкой, выглядело устрашающе. Назвать это домом язык не поворачивался.