Галина Романова - Мужей много не бывает

– Не знаю. – Я пришибленно озиралась по сторонам, не понимая, что я здесь вообще делаю.

– Что хоть искать-то? – Иван поддел ногой камушек, запулив его в густую траву. – Или ты так...

– Не знаю... – повторила я и попросила: – Я поброжу здесь, ладно?

Они синхронно закивали и без лишних слов оставили меня в одиночестве. Мои глаза почти тут же отыскали место, где прежде располагался наш с Семеном коттедж, и ноги сами понесли меня туда.

Я обессиленно опустилась на скамейку и невидящими глазами уставилась на темный квадрат земли, оставшийся после разобранного домика. Здесь мы жили вместе с моим Незнамовым целых три недели. Здесь спали, разговаривали, любили друг друга. Здесь он в последний раз поцеловал меня, уложив на подушку, и ушел. Ушел и больше уже не вернулся. После его ухода в моем сердце остался лишь черный оттиск, как на месте нашего с ним кемпинга. Что он говорил мне тогда? Что все слишком сложно, чтобы я сумела понять. Что-то о моей усталости... И еще...

Да, почему-то для него очень важно было в тот момент услышать о моей любви. Он буквально вытряс из меня это признание. А потом поблагодарил. И он был искренен в тот самый момент. Я это видела. Я это чувствовала. В ту минуту он не лгал мне, как все предыдущие дни. Зачем?! Зачем он это делал?!

Кротов уверяет, что Семен хотел убить меня, потому и вошел в помещение, которое потом взлетело на воздух. Якобы, измучившись угрызениями совести, мужик решил покончить с собой. Какая чушь!!! Существует тысяча способов ухода из жизни. Не столь ярких, помпезных и обреченных на возможный провал. И если он хотел убить меня, почему не сделал этого? К тому же такой законченный циник, как он, не способен покончить с собой из-за каких-то дурацких угрызений совести, ибо совесть у него отсутствует начисто. Нет, в словах той полоумной старушенции что-то все-таки есть. Она с такой уверенностью твердила о преднамеренном убийстве, что не проникнуться мог только глухой.

Ладно, допустим все же, что Незнамова убили. Отсюда сразу вытекает вопрос: кто это сделал? Правильнее сказать, кому это выгодно? Недолго промучившись в раздумьях, я ограничила круг подозреваемых тремя кандидатурами.

Это были: я, Дашка и Кротов. Причем я подпадала под статью особо заинтересованных лиц, поскольку моя дражайшая половина изменяла мне буквально на глазах, не особо отягощая себя принципами морали.

Дашка могла убить его из ревности, потому как очень стремилась заполучить моего Незнамова себе в мужья. А если верить словам все той же экспансивной женщины, Дарья была очень настойчива в своих притязаниях. А Незнамов вроде бы с ней поссорился незадолго до своей гибели. Чем не причина отомстить? Мотив: «Не достанься же никому, раз моим не будешь!»

Кстати, мотивация моих поступков могла быть точно такой же.

Теперь Кротов. Здесь все также укладывалось бы в логическую цепочку: давняя безответная любовь ко мне, материальная заинтересованность и так далее, если бы не его неприятие физических методов расправы. Он, дарующий человеку жизнь посредством скальпеля и всячески стремившийся поддерживать эту самую угасающую жизнь в больных людях, считал неприемлемыми такие меры, как аборт или смертная казнь. Даже обычный мордобой вызывал у него состояние глубокой депрессии. Так что Кротов не мог совершить преднамеренное, хорошо спланированное убийство.

Я – тоже, поскольку сомнамбулизмом не страдала и отдавала себе отчет в каждом своем поступке прошлым летом.

Оставалась Дашка...

Да, начинать танцевать нужно было именно отсюда. Необходимо ее отыскать. Пусть не для того, чтобы привлечь ее к ответственности. Это нереально после того, что несколько маститых специалистов пришли к выводу, что это был несчастный случай. А просто чтобы посмотреть на нее теперешнюю. Как она поживает? Оплакивает ли безвременно погибшего или давно утешилась? И... столь ли она прекрасна сейчас, как тогда?..

Поднявшись со скамейки, я обошла территорию пансионата по периметру и взяла курс на озеро. Пляж действительно пришел в запустение. Сквозь крупный песок сплошь полезла трава. Еловый молодняк еще плотнее обступил озеро, покрывшееся неприглядной ядовито-зеленой ряской.

Я приставила ладонь козырьком ко лбу и попыталась рассмотреть противоположный берег. Нет, смотри не смотри, ничего подобным образом не увидишь. Даже если дядя Костя там и ловит сейчас рыбу, о моем присутствии он не знает, условный сигнал не подаст. Хотя... Я вспомнила о его бинокле, болтающемся на плече под полой длинного плаща. Он не мог упустить возможности проявить любознательность, заметив вертолет. Надо дать ему знать, что я снова здесь.