Галина Романова - Мужей много не бывает

– Ну была, была, – покаялась подруга, начав кусать губы. – И что с того? Все именно так, как я тебе рассказала. Кругом ни души. Полнейшая разруха. Так что можешь успокоиться. Успокоилась или нет?

– Успокоилась, – соврал мой лживый язык и тут же послал следом: – А как ты, милая, туда попала? Уж не шмелем ли обратилась и слетала по бездорожью в эту глушь?

Лариска попалась окончательно. Это было понятно по тому, как заалели ее щеки, шея и уши. Она принялась заламывать пальцы и нести несусветную чушь о каких-то натурных съемках, ведущихся неподалеку.

– Ларис, ну не ври, а! – взмолилась я через десять минут ее беззастенчивого трепа. – Давай правду, только правду и ничего, кроме правды!

– Хорошо, – сдалась она, поломавшись для порядка еще минут пять. – Я скажу тебе, только не вздумай приставать ко мне потом.

Все было так, как я и предполагала. Один из давних Ларискиных воздыхателей был в далеком прошлом летчиком-истребителем. После выхода на пенсию мужичок пересел на вертолет и посыпал сельскохозяйственные угодья химикалиями, ведя отчаянную борьбу с сорняками и всякими разными вредителями. В Лариску он был влюблен давно и безнадежно. А тут она вдруг ни с того ни с сего заявляется к нему на работу и начинает нести ностальгическую ахинею о возрожденных чувствах. Вертолетчик проникся мгновенно. Проведя на земле чуть больше пяти лет в обществе двух обнаглевших донельзя сыновей-подростков и стокилограммовой супруги, он был едва ли не на грани сумасшествия. И тут, словно благословение небес, к нему является прекрасная из прекраснейших женщин, которая когда-то не отвечала ему взаимностью.

Иван (так звали летчика-истребителя) был готов в тот момент не то что вертолет угнать с площадки, а поднять в небо все единицы боевой летной техники некогда родной ему эскадрильи. Прошлым выходным, а было это пару дней назад, они вылетели туда, где я отдыхала с Незнамовым. Посадили вертолет прямо на том месте, где прежде стояла столовая, то бишь на пепелище. И в течение двух часов осматривали окрестности.

– И только? – я кротко улыбнулась.

– Да иди ты! – Лариска засмеялась. – Нам было не до этого, если честно. Там все так необычно, Витуля. Все какое-то... Ты знаешь, я теперь понимаю, о чем ты мне говорила в прошлый раз. Это место действительно напоминает хорошо задекорированную площадку. Так и кажется, что сейчас выйдет группа актеров и представление начнется. Одним словом, мы поспешили покинуть пепелище. Мне там было жутковато. Ему тоже не очень уютно. Думаю, что, выполнив мою просьбу, он сильно об этом пожалел. Возможно, налетел на большие неприятности.

– А он не готов их повторить?

– Что?

– Ну... неприятности. Ларочка, миленькая, ну не делай таких страшных глаз, пожалуйста! Мне надо туда, поверь! У меня появилась одна мыслишка, и мне нужно ее проверить.

– Какая мыслишка? – возмущенно фыркнула она, но как-то не слишком убедительно. То ли заинтересовалась, то ли нет – попробуй ее пойми. – Иди, Витка, к черту! Тебе это блажь, да и только, а мне потом расплачивайся.

– А ты еще нет... ну я в смысле...

– Нет, – она показала мне язык, скорчив лукавую физиономию. – Много будешь знать, плохо будешь спать. К тому же Ванечка...

– Ого, сначала Иван, а теперь уже Ванечка, – встряла я ехидно.

– Да, Ванечка! Он такой хороший... Я была такой дурой, Витка, что отвергла его тогда. Жила бы как у Христа за пазухой и горя не знала. Все в дом, все в дом, не то что мой бывший: одни жопы да сиськи на уме.

– Так Ванечка-то твой тоже вроде не промах. Я в том смысле, что у тебя и с попой, и со всем остальным все в порядке...

Лариска запустила в меня подушкой и поспешила выпроводить из дома, мотивируя наметившейся неопределенностью в моих отношениях с Кротовым.

– Если что, беги от него. Мой дом – это твоя крепость! – поцеловала она меня на прощание и пообещала уговорить Ивана слетать в заброшенное место отдыха при первой возможности. – А ты будь умницей и не буди спящую собаку...

«Собаки», в смысле Кротова, дома не оказалось. Ни спящей, ни бодрствующей. Более того, к зеркалу в холле была пришпилена записка, гласящая, что он уехал по делам на целую неделю, а возможно, на две, с внушительной припиской внизу, рекомендующей мне быть умницей и не скучать. Первого я, конечно же, обещать не могла, а вот о втором он мог смело не беспокоиться. Видеть его я совсем не желала. Равно как и вести долгие и нудные разговоры на тему «чего тебе не хватает». Хотя его отсутствие мою уверенность в его причастности к происшедшему немного поколебало. Не мог Кротов не отреагировать на случившееся. Насколько я его знала – не мог. Но сейчас засорять голову подобной ерундой мне было недосуг.