Галина Романова - Ночь с роскошной изменницей

– И что с того?! – тоже повысил он голос. – Ну, женюсь, и что?! Ты от этого не стала менее привлекательной! Не стала менее сексуальной! И желаю я тебя от этого не меньше!

– А как же она? Твоя девушка? – Нет, она совершенно ничего не понимала и понять была не в силах в тупой мужской философии полигамности. – Она с тобой совершенно согласна? Что скажет она, узнав об этом?

– Но она же не узнает! – фыркнул Никита раздраженно, обеспокоенно заворочался, уставился на Соню, теперь уже с подозрением, и сказал: – Мы ведь ей ничего не скажем, так?.. Ты ведь не расскажешь ей о нашей милой шалости, Сонька?

– Нет, не расскажу, – мотнула она растрепанной головой. – И мне кажется…

– Что, малыш? – Никита моментально успокоился, вытянул обе руки к ней, призывно шевельнул пальцами, как ребенку, стремящемуся сделать свои первые шаги, и сюсюкнул: – Иди ко мне, моя крошечка. Мой котеночек… Так что нашей детке кажется, а?

– Детке кажется, что тебе давно пора… пойти отсюда к черту!..

И она его выгнала. Выгнала, как много лет назад, когда он еще не был столь циничен и беспринципен. И долго мучался и, кажется, страдал, когда признавался, что оставляет ее в России.

Выгнала, тут же бросилась в душ. И простояла там с полчаса, умываясь прохладной водой и слезами. Потом вернулась в спальню и принялась срывать с подушек наволочки, с одеяла – пододеяльник, с матраса – сморщившуюся от их неистового греха простыню.

– К черту! Пускай катится к черту… – шептала она со злостью.

С неутихающей злостью гремела ящиками комода, доставая новый постельный комплект. Нарочно выбрала новехонький, с этикеткой, белоснежный. Тончайший батист еле выдержал ее прессинг, поднажми она немного, точно бы рассыпался на нити.

– Разве могу я после всего этого обратиться к нему за помощью?! – не очень внятно пробормотала Соня, избегая смотреть в сторону Снимщикова.

Многие подробности она в своем рассказе, конечно же, опустила. О чувствах, к примеру, желаниях и безрассудстве, толкнувших ее в непонятно с чего распахнувшиеся объятия Никиты. Но он и сам был не дурак – Олег Сергеевич, – он же понял все моментально. Понял и не поддержал, а осудил ее стопроцентно, – глаза посматривали колко, без сочувствия.

– Нет, ну а от меня что тебе нужно? От Липатова ты сбежала – надоел, говоришь. К Никите обратиться за помощью нельзя, он мерзавец.

– Я так не говорила! – тут же поспешила вставить Соня, еще подумает, что она бывшему жениху подобным образом мстит, а зачем ей это.

– Ладно, не говорила, но он же мерзавец, коли поступает так с двумя женщинами одновременно, – резонно заметил Снимщиков, катая по столу вчерашнюю пробку от бутылки.

Как не углядела ее глазастая Софья Андреевна, прибираясь, непонятно. Может, умышленно оставила для него? Чтобы он смятение чувств своих обнажал, тем самым позволяя ей в себе разобраться?

Черта лысого, как сказал бы школьный товарищ Саня! Черта лысого вам, Софья Андреевна!

Нет у него никакого смятения и смущения нет. А есть некрасивая сторона мужской сущности, которая похотливым глазом смотрит сейчас на нее совсем не как на подследственную, и уж тем более не как на женщину, нуждающуюся в его защите. А смотрит просто, черт побери, как на женщину, и все! И все-то ему с похмельной его головы в ней нравится и кажется возбуждающим. Да так, кажется, что чуть ниже ремня его штанов стало горячо и непереносимо туго. И не хотел, да позавидовал Липатову. Тот бы давно разрулил ситуацию под себя, не позволяя гормонам задыхаться. Даже если бы и помочь не сумел.

Кстати, а он-то сможет ей помочь? Вернее, захочет ли? Нужно ему или нет с такой дамочкой возиться? Особенно после того, что она привнесла в его жизнь.

Хотя, с другой стороны…

Он ведь не собирался отказываться от этого дела, так? Так!

Собирался всеми силами и правдами доказать ее виновность, так? Абсолютно верно! Почему тогда ему должно мешать ее присутствие? Не должно!..

Но мешать будет, не смог не признать Снимщиков, снова вытаращившись на ее голые коленки. Была бы ну хоть чуточку неказистее, ну хоть на пару килограммов толще, да на десяток другой завитков бы ей в волосах поменьше, да имечко потривиальнее. А то ведь не как-нибудь, а Софья!

– И что, по-твоему, я должен сделать? – прокашлявшись, нарушил он тягучую, будто патока, тишину.

– Найти убийцу, – пискнула она и посмотрела на него с преждевременной благодарностью. – Вы ведь сможете, Олег Сергеевич.

– А если нет, что тогда? К тому же ты поспешила удрать из дома! Кто-то из соседей Сочельниковой видел мужчину, предположительно убийцу, выходящего из ее подъезда. Сейчас идет работа со свидетелями. Составляется фоторобот, так что… Тебе не о чем беспокоиться…