Сергей Самаров - Десерт для серийного убийцы

– Понял! – повторил я. – Если не вышибли память… Чанышев всегда выходил правильно. Кроме последнего раза. В последний раз он просто не успел это сделать. Ему вышибли память. Его застрелили. И выходил за него кто-то другой. Если Александра Чанышева была в отключке, могла она работать на компьютере?

– Отключка отключке рознь. Она могла быть просто «под воздействием». Если она такой профессионал, как нам рассказывал Лихачев, то вполне могла бы.

– Но если она сделала эту программу, то она активизировала бы сателлит просто на автомате, не задумываясь, – не согласился Слава. – Да и вообще, зачем ей было садиться за компьютер, если она застрелила мужа, а потом пошла сдаваться? Не в том она должна была бы быть состоянии. Психологически в это верится с большим трудом. Хотя наркомана понять трудно.

– Да, – капитан кивнул. – Это явно работал кто-то третий. Кто не знал о сателлите или хотя бы не знал, что его нужно активизировать.

– Вполне вероятный вариант – это те заказчики, на которых и работал Чанышев. Хозяинов со своей компанией… – сказал я. – Отпала надобность в хакере, и надо убрать следы.

– Нет, – капитан категоричен. – Это исключено. Тогда бы они не оборвали работу на середине. Здесь переписана только половина файла. И мне кажется, что очень важного файла для компрометации кандидата. Люди Хозяинова не упустили бы такой возможности.

Он снове переехал на стуле – благо стулья с колесиками – и вернулся к своему компьютеру.

– У меня тут тоже интересные данные. Очевидно, работа шла через ту же программу. В Америке и в Западной Европе такие преступления популярны, но у них нет этой программы, и хакеры обычно попадаются. Ограбление банка.

– Что? – переспросил я, удивившись будничности произнесенной фразы.

– Компьютерное ограбление банка. Через телефон предвыборного штаба. И перечисляли, должно быть, на его же счет – но это надо проверить. Напрямую подставили господина генерального директора. Дело длилось около трех месяцев.

– И никто ничего не заметил? – удивился я.

Капитан крутанулся на стуле и оказался лицом ко мне.

– Это не слишком хитрая штука. Но у нас редкая, и потому часто проходит. Дело в том, что деньги со счетов не берутся.

– Тогда какое же это ограбление?

– Берутся тысячные и десятитысячные доли процентов. Предположим, у тебя на счету сто тысяч восемнадцать рублей.

– Если бы… – сказал я мечтательно.

– Предположим, я же говорю. Когда считают процент, компьютер набирает не только десятые и сотые, то есть копейки, но и прочие остаточные цифры. Вот эти-то остаточные цифры и снимаются со многих счетов. И перечисляются на один. В результате набегает большущая сумма. То есть получается так, что вроде бы и нет этих денег в действительности, а на самом деле они существуют.

– Интересно…

– Тут много интересного.

– А зачем им надо было перечислять деньги конкуренту? Значит, теперь следует ждать объявления об этом? – Я не совсем понимал ситуацию.

– Сегодня или завтра следует посмотреть в газетах. Обязательно что-то будет. Причем будет так подано, что Хозяинов окажется ни при чем. Возможно. У меня есть диктофонная запись. Вениамин Вениаминович прямо сознается, что сотрудничал с Чанышевым в сборе компромата на основного конкурента. А Вениамин Вениаминович – человек Хозяинова.

– Тогда к тебе следует приставлять охрану, – холодно сказал Панкратов. – Где у тебя кассеты? В офисе?

– Везде понемногу.

– Привез бы ты их сюда. От греха подальше. Это же – улика! И побыстрее бы, а, майор?

– Они не знают, что я записывал беседу на диктофон. Завтра привезу обязательно. Сначала сам хочу еще раз прослушать. Кроме того, моя тачка стоит внизу в плачевном состоянии. Что-то случилось с движком.

– Попроси машину у Лоскуткова.

Панкратов опять повернулся к компьютеру.

– Ну, ребята, ну, молодцы… – бормотал он.

Нечто подобное бормотал и Слава.

Я, поскольку не успел набрать в своем компьютере ни одного файла, мало чего понимал в их восхищении, но отдавал дань профессионалам. И потому пытался допить чифирь, приготовленный Славой, и понять, что и где я упустил. Хорошо, что вспомнил про кассеты. Надо будет обязательно их прослушать. Все. С самого начала.

С таким настроением я и встал, решив заглянуть в кабинет к Лоскуткову и полюбопытствовать – как себя чувствует под рысьими глазами майора бедный Гоша Осоченко.

Кабинет майора располагался в другом конце коридора. Я добрался до него как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, и на пороге мы встретились с Гошей. Он собрался уходить. Вернее, не он, а они, потому что на руках Гоши опять был его рыжий друг – котенок. Опять руки были расцарапаны до крови, а царапины прижаты платком.