Тим Кринг: Cдвиг

Роман начинается в 1963 году и рассказывает о событиях, которые вот уже пятьдесят лет остаются нераскрытой тайной. Последние двадцать пять из них я занимался написанием телевизионных сценариев. Это мало относится к делу, поскольку телевидение не сыграло в моем взрослении сколь-нибудь важной роли. Дома у нас был только один черно-белый «ящик», и родители бесцеремонно забрали его в свою спальню, лишив таким образом доступа к нему и моих братьев, и сестру, и меня. Вспоминая о времени, когда это случилось, я теперь понимаю: это было спустя неделю беспрерывных телерепортажей об убийстве Кеннеди. Я никогда не связывал одно с другим, но в духе романа, повествующего «о теории заговора», я не вижу причин, почему бы не увязать перемещение нашего семейного телевизора с чередой необъяснимых событий.

Одним их моих самых ранних воспоминаний детства является то, как мы с отцом стоим в гостиной и смотрим по телевизору бесконечные репортажи об убийстве Кеннеди. Это было на следующий день после покушения на молодого президента, и мое понимание случившегося ограничивалось простым хмурым объяснением отца: «Его застрелил какой-то псих». Никто толком не знал, что это был за «псих». Называлась фамилия Освальд и часто произносилось слово «коммунисты», значение которого теперь мне понятно. Но тогда мне было семь лет, и больше я ничего не запомнил. Мой отец, как и вся Америка, ждал возможности посмотреть на этого «психа», когда того должны были перевезти из полицейского участка Далласа в другую тюрьму. На холодном зеленоватом экране телевизора неестественно ярко освещенный гараж здания казался каким-то чересчур спокойным и даже обыденным. Группа мужчин вела «психа» в сторону камер. Мой отец, как и миллионы других американцев, прильнул к самому экрану, стараясь понять, что творилось в безумной голове этого «психа». Но на его лице не было никаких следов безумия. Оно вообще ничего не выражало, если не считать удивления, когда мужчина в темном костюме неожиданно рванулся вперед и, оказавшись перед ним, выстрелил ему в живот.

Вспоминая эту картину, я не перестаю поражаться, как много всего там не стыковалось. Я не могу не смотреть на это глазами телепродюсера, за плечами которого сотни часов отснятых телефильмов. Со всей ответственностью могу заявить: эта сцена была срежиссирована, исполнена отвратительно. В моем нынешнем сериале «Герои» такое бы не прошло и отправилось в корзину. Задолго до эффектного появления Джека Руби в стиле гангстерских боевиков 1920-х годов режиссер наверняка бы остановил съемку, поскольку вся картина, весь гештальт были какими-то нежизненными, лишенными действия и правдоподобия. Но в 1963 году это, похоже, никого не смущало. А у потрясенных граждан, не привыкших к живому телеэфиру непосредственно с места событий, убогость всей постановки не вызвала никаких вопросов.

Одна лишь эта сцена во многом объясняет, почему я взялся за написание романа. Я всегда тяготел к сюжетам, события в которых наслаивались одно на другое и тесно переплетались. Как сценариста меня особенно привлекают ситуации, где вымысел переплетается с фактами, правда с ложью, мифы с действительностью, а нюансы безраздельно царствуют в мире слухов и недомолвок.

Все это придает повествованию некую призрачность и неуловимость, а внезапные повороты сюжетной линии дают возможность разыграться воображению. События, подобные убийству Кеннеди, их исторический фон и действующие лица позволяют насытить роман теми элементами, какие я ценю.

Понять, что дало толчок вдохновению, всегда очень трудно. Насколько я могу судить, идея написать роман появилась после пары часов, проведенных в Интернете в поисках сюжета. Я хотел написать исторический триллер, где будут действовать реально существовавшие люди и где будет возможность предложить альтернативную версию подоплеки событий. Я понимал, что мне нужен какой-нибудь шумный заговор. А Интернет — идеальный инструмент для подобных поисков. Я начал с того, что набрал в поисковике два слова: «ЦРУ» и «заговор». Информации по этой теме оказалось даже не море, а океан. Там было много безумных теорий, чьи авторы явно страдали больным воображением, но было и немало серьезных, четко обоснованных и документально подтвержденных размышлений на темы тайных операций. Среди фактов и полуфактов, домыслов и полуправд нашлась настоящая золотая жила: секретная программа ЦРУ под кодовым названием «МК Ультра», которая проводилась в 1950-х годах.