Итак, если верить показаниям вахтера, около восьми утра самоубийца позвонил в дверь редакции и первым делом осведомился, не спрашивал ли его кто-нибудь? (В такой час? Странно.) После чего взял у вахтера запасной ключ и поднялся к себе на второй этаж, предупредив охранника, что к нему должны прийти с минуту на минуту. Именно так понял вахтер и поэтому входную дверь оставил открытой. Однако прошло около двух часов, прежде чем в редакцию позвонили.
Вахтер впустил в помещение молодую девушку, которая сразу проследовала в кабинет заведующего отделом. Через две минуты она тихо пронеслась мимо каптерки и выбежала на улицу, не произнеся ни слова. Возможно, вахтер не обратил бы внимания на ее бегство, если бы не сильно хлопнувшая входная дверь. Обеспокоенный сторож выглянул в окно и увидел, что девушка в панике убегает. Ее вид был настолько испуганным, что вахтер, заподозрив неладное, поднялся на второй этаж. Вот тут он и обнаружил, что сотрудник, которого он впустил два часа назад, повесился в своем кабинете на крючке для люстры.
«Смерть наступила между восемью и восемью пятнадцатью», — прочел Батурин заключение врача и, бросив протокол на стол, поднял глаза на секретаршу. Она деловито осведомилась:
— Кому отдать дело?
— Я сам им займусь. Несите мне все документы и пригласите Сопрыкина.
Через минуту в кабинет вошел усатый мужчина лет двадцати пяти с погонами лейтенанта. Он выразил искреннее удивление по поводу того, что за расследование заурядного самоубийства взялся сам начальник следственного отдела.
— Не такое уж оно заурядное, — сощурился полковник Батурин. — Я дважды прочитал ваш отчет и ни черта из него не понял. Например, где лежало мыло?
— Какое мыло? — удивился лейтенант.
— Которым самоубийца натер веревку. Ведь вы написали в протоколе, что веревка была натерта белым мылом «Дуру».
— А-а! Вот, оно что! — сообразил лейтенант. — Мыла на месте происшествия мы не обнаружили. А то, что веревка была натерта именно этим мылом, это я определил по запаху. Моя жена помешана на этом мыле, так что с запахом я ошибиться не мог.
Следователь очень внимательно вгляделся в лейтенанта и недоверчиво сощурил глаза:
— В карманах у трупа смотрели?
— Обижаете, Анатолий Семенович! Неужели вы думаете, что, если бы мыло лежало в кармане, мы его не нашли? И потом, в спортивном костюме жертвы не было никаких карманов.
— Хорошо. С мылом проехали! — тряхнул головой Батурин. — В протоколе ничего не сказано про стремянку.
— Про какую стремянку? — поднял брови лейтенант.
— Про ту, при помощи которой самоубийца накинул на крюк веревку. Ведь вы же пишете, что высота потолков в кабинете более четырех метров, а веревка была привязана к тому же крюку, что и люстра. До него можно добраться либо при помощи стремянки, либо при помощи стола и стула. Но, как я понял из вашего протокола, стол не двигали.
— Насчет того, что не двигали, я не писал, — неуверенно пробормотал Сопрыкин.
— Но если стол, согласно вашему отчету, завален пачками с рукописями, на которых лежала пыль, то вряд ли могли его двигать. Или все-таки двигали?
— Вообще-то не похоже, — задумался лейтенант. — Для того чтобы сдвинуть, нужно было все бумаги сбросить на пол. Но тогда бы на них не было пыли… Странно… Я как-то об этом не подумал. Но могу сказать твердо: стремянки в кабинете не было.
— Может быть, стремянка была в коридоре?
Лоб Сопрыкина превратился в гармошку, глаза остекленели. Было видно, что это истинное мучение — вспоминать полутемные коридоры редакции.
— Черт с ней, со стремянкой, — махнул рукой начальник. — Как насчет посторонних следов?
— Это к криминалистам, — коротко ответил лейтенант.
— А говорите, заурядное самоубийство. Надеюсь, не все следы затоптаны.
— Обижаете, Анатолий Семенович, — выпятил губы лейтенант. — Опечатали, как полагается. Мы ничего не тронули. Можно сказать, даже не входили… Только труп сняли…
— Это заметно, что не входили. Когда вы прибыли на место?
— Сразу же после звонка охранника. Звонок поступил в отдел в десять двадцать, а в десять пятьдесят мы уже были на месте происшествия.
— Где задержали девушку?
— Ее вытащили из квартиры. Сторож случайно знал ее домашний телефон.
— Случайно? Хм. Странно… Что она говорила? Отпиралась?
— Нет. Сразу во всем призналась. Но, по-моему, девушка была не в себе. Сначала говорила, что она здесь ни при чем, а потом стала уверять, что Вороновича довел до самоубийства один ее знакомый, которого милиции никогда не найти. После этого начала нести какую-то околесицу, что якобы этот ее знакомый выдавал себя за Владимира Новосельского, агента Самарской компьютерной фирмы «Интел электроник», а на самом деле был английским моряком, и что якобы девушка познакомилась с ним в Ирландии в тысяча шестьсот двадцать восьмом году. Прикиньте, Анатолий Семенович!
Читать дальше