Виктор Кнут: Кровавый отпуск

— Это у вас серьезно? — спросила я у нее, когда мы вдвоем уже поздно вечером вышли на улицу покурить.

— У меня — да. У него, кажется, — тоже. Хотя кто его, неруся, разберет? — рассмеялась Лена. — А, не слушай меня, Маринка. Болтаю сама не знаю чего. И у него серьезно, конечно. Джамал не пустозвон. Как-то не похож на своих земляков.

Я не могла с ней не согласиться. И не могла искренне не поздравить.

— Я рада, Алена. Не забудьте пригласить на свадьбу. Так ты сюда уже переехала насовсем?

Она хмыкнула:

— Мне кажется, да. Хотя вначале вроде и не собиралась. Пока что я в отпуске, но уже предупредила, чтобы искали замену. Хрен чего они там найдут.

— А здесь?

— О-о-о! Здесь без дела не пропаду. Ты же слышала, Джамал собрался открывать магазин.

Да, именно так, благодаря заботам Барханова, который не позабыл своих обещаний. Он всегда держал свое слово. И сейчас я гостила в семье новоиспеченных россиян. Которые уже купили большой кирпичный сарай возле автовокзала и даже приколотили над дверью вывеску «Стройтовары». Что ж, главное — первый шаг — было сделано. Дело за малым — ремонт и закупка товаров. С первым — я в этом даже не сомневалась — должны были помочь земляки. А на второе на счету Иссы еще кое-что оставалось после приобретения помещения.

Он весь вечер с удовольствием вспоминал, как получил эти деньги — пятьдесят тысяч зеленых, — которые ему без лишних церемоний вручил здоровенный громила в кожаной куртке. Заявился как-то под вечер к ним домой, ткнул в нос комитетскую «корку» и потребован предъявить документы. Быстренько пролистал паспорт Иссы и вручил ему сверток. И даже не попросил расписки. Просто сказал, что это награда за то, что хорошо отнеслись ко мне. Махнул на прощание рукой и ушел, оставив ошарашенного Иссу стоять на крыльце. На семейном совете сначала решили, что это может быть провокацией. Никто не знал, что я валяюсь в госпитале всего в ста двадцати километрах от Пялиц, и достаточно меня навестить, чтобы развеять сомнения. Деньги даже хотели закопать в саду, пока их происхождение не прояснится, но тут к ним в гости явился участковый Подпалый и, растерянно пожимая плечами, пригласил в районный отдел милиции за российскими паспортами. И никаких при этом лишних бумажек, никаких проволочек. Все было сделано так, как делается в России только для избранных. Подпалый после этого случае при встрече первым тянет для пожатия руку. А Лейла уверена в том, что я внебрачная дочь Березовского. Или скорее Чубайса. Рыжая как-никак…

Я не стала разбивать эту гипотезу, а несколько Лениных попыток выяснить, кто же я есть на самом деле, пресекла очень просто: «Не заставляй меня врать. Ладно, Алена?». И она угомонилась, правда, не без решительного вмешательства Джамала: «Отстань от девушки, да. Не понимаешь, что ей нельзя говорить?»

Утром я вместе с Иссой и Джамалом съездила посмотреть их будущий магазин — огромный кирпичный сарай еще прошлого века с мощными чугунными решетками на маленьких окнах. Кроме дубовой двери и толстенных стен, он мог похвастаться еще двумя печками-голландками, водопроводом и всего десять лет назад отремонтированной крышей. Но в остальном!.. Стараясь не запнуться о сгнившие половицы, я бродила по огромному захламленному помещению, считала крысиные норки и ужасалась. Мне казалось, что привести такое в порядок без вмешательства потусторонних сил нереально. Но когда я сообщила о своих сомнениях Джамалу, он рассмеялся:

— Вот посмотришь, что здесь будет уже через месяц. И правда ведь ты, когда поедешь назад, завернешь к нам?

— Конечно, — удивилась я. Что может быть по-другому, как-то мне в голову не приходило.

— А заодно, глядишь, подгадаем к твоему приезду свадьбу. А ты к тому времени уже слезешь с диеты. Только напиши предварительно.

— Хорошо, — пообещала я, на прощание ткнулась губами в небритый подбородок Джамала, официально раскланялась с Иссой и влезла в «мерседес». Мне предстояли сто двадцать километров обратно в Липецк, где в областной детской больнице сейчас томилась Олена. Я не могла уехать на юг, не проведав ее. Приличный педиатрический центр, про который мне пела Борщиха, оказался обычной психушкой, набитой в основном детьми-наркоманами, но прежде чем мне довелось на них посмотреть, пришлось пройти несколько уровней проверки. На свиданку в СИЗО попасть, наверное, было легче. Сперва мне пришлось объяснять, кто я такая, двум неправдоподобно строгим охранникам — невзрачным мужичкам не первой молодости, которых интересовали не столько мои документы, сколько цвет моих трусиков, когда я нога на ногу сидела в потертом кресле. Потом я часа полтора гуляла в неуютном внутреннем садике под надзором дворничихи и добродушной сторожевой дворняжки. А потом меня пригласили в кабинет заведующей отделением, на котором лечилась Оля. Там первым делом у меня конфисковали огромный пакет с продуктами, которые я притащила своей маленькой подружке.