Алла Драбкина - Жена по заказу

Почему-то и кем-то такая работа считается нормальной и даже творческой. А как же! Все сбиваются с ног, берут документы на дом, сплошной аврал и суды в арбитраже, которых просто не должно быть. Суд – это уже нонсенс, я так считаю.

И вот от лени я стала налаживать свое маленькое, тихонькое бюрократическое хозяйство. Бумажка получена – на нее тут же отвечено, а сама бумажка будет храниться хоть сто лет. Разумеется, многое я делала не своими руками – зачем тогда целый штат бездельниц на высоченных каблуках, которые шляются по коридорам заводоуправления, как табун молодых кобылок? В каждом отделе можно вычислить такую бездельницу и пристроить к делу. Тем более, я вам не сказала, мой папа был главным инженером всей этой лавочки.

Года через два я уже не работала – я играла. Никакой самый хитрый жук не мог обвести меня вокруг пальца.

Как ни странно, но девочки и мальчики, работавшие на меня, в конце концов меня даже полюбили: я научила их ловить кайф в бумажках. Многие захотели учиться. Кстати, на юридическом.

Мало того, они любили приходить ко мне в гости (папа разменял квартиру), пить чаи-кофеи и что покрепче, а также рассказывать о своем житье-бытье.

Тут оговорюсь. Может, будь я покрасивее, меня бы девочки так не любили. Но я была некрасива и, на их взгляд, неопасна.

Они спрашивали у меня совета и, если следовали ему, выигрывали. Правда, были дуры, на каких никакие резоны не действовали. И тогда я стала гадалкой. Я не говорила вам, что я аферистка? От бабушки осталась книга по гаданию, я проштудировала ее от корки до корки, а потом, сообразуясь с тем, кому я гадаю, стала корчить из себя прозорливицу.

В моей жизни лишь одно было плохо – мне было не выйти замуж. Нет, это вовсе не значит, что никто не предлагал. Я даже жалею о некоторых отвергнутых, особенно об одном, но у меня-то не было под боком советчиц и гадалок.

И вот появился принц, разумеется, без прописки, но с амбициями. А уж красив-то! Мы поженились, с грехом пополам переспали раза три, а потом выяснилось, что у него на стороне есть друг. Друг, а не подруга!

Если бы не мой всесильный папа, нам с Андрюшкой всю жизнь куковать в коммуналке. Но папа дал моему так называемому мужу отступного, и больше я его не видела.

А время шло. Подступала перестройка, которую я так приветствовала. И тут вдруг выяснилось, что я не могу адаптироваться к новой работе. Предприятие распродавали оптом и в розницу, сдавали в аренду, на территории строили колбасные цеха и так далее.

Все это за бесценок, а я точно знала – это криминал.

Я не могла не понимать, что все это делается нечестно, тем более что однажды и меня намеком пригласили в долю. Я испугалась так, как может только испугаться человек, все время державшийся буквы закона Тем более что родители мои здесь больше не работали, а совсем юная поросль была мне чужда и казалась даже опасной.

Я ушла в первую же контору, куда меня пригласили. Ушла на гроши, но уверенная, что хоть там-то все чисто!

Пока жива, не забуду унижения секонд-хэндов, экономии на трамвае и спичках. А ведь у меня еще был сын, которого надо учить Родители умерли, а мы с Андреем переехали в их квартиру, сдали свою и стали кое-как жить.

Помните, я рассказывала о человеке, который делал мне предложение и о котором я потом жалела?

Однажды я встретила его. Я была в старой Андрюшиной куртке, в ботах «прощай, молодость», в одной руке шесть кило дешевой картошки, в другой – литр дешевого подсолнечного масла, редька, два хвоста селедки, кофе по рублю за кило, кубики «Галина Бланка» и прочее. Он посмотрел на меня, я посмотрела на него. Больше я о нем не жалела.

Дело не в сытости его лица и не в прекрасной одежде, дело в самодовольной ухмылке и этом: «Ну как жизнь молодая?»

И вот тогда ко мне явился Гиндин. Когда-то мы с ним вместе работали, и он очень меня ценил. Чуть что, забегал ко мне в кабинет, иногда даже давал умные советы. Что важно – он был человек молодой и лучше разбирался в теперешней жизни.

Вот Гиндин и предложил мне эту работу. Он, видите ли, открыл колледж барменов и официантов, но очень скоро понял, кого он набрал. Да, эти люди хорошо платили, но…

– Понимаешь, половина этих моих шлюх все бы отдали за то, чтобы стать добропорядочными.

Смазливы, обучабельны… Я же знаю, как ты умеешь наставлять телок на путь истинный. Не хотела бы ты вести у меня школу жен?

– Как... жен?

– Занятия индивидуальные. Деньги они платят исправно. На рынке проституции опять же кризис.