Сергей Ковальчук - Тринадцать

Дорога от обители до центра Москвы, где находилось здание главного управления по расследованию особо важных дел, заняла чуть больше часа. Мирутин провел это время на заднем сидении служебного «Вольво» Рымова. Сам генерал находился на переднем пассажирском сидении.

Подъезжая к месту назначения, Илья Геннадьевич, повернувшись к нему вполоборота, сказал:

— Материалы уголовного дела находятся сейчас у старшего важняка Оловянного, ты его знаешь. Чтобы не было лишних вопросов, мы пройдем сейчас в мой кабинет, где ты с ними ознакомишься, я распоряжусь. Ночевать-то где будешь, определился? У себя или номер в гостинице снимешь?

— Пока не решил, — угрюмо отозвался сыщик. Возвращаться туда, где все ему напоминало о прежней счастливой жизни, когда были живы его супруга и дети, не хотелось. И это обстоятельство не укрылось от внимательного взгляда генерала.

— У тебя деньги-то хоть есть? — спросил он.

— Деньги есть, все нормально, — заверил его Серафим, после чего в салоне машины до ее прибытия к зданию комитета воцарилось молчание.

Пропуск ему не понадобился, ведь он был с самим начальником управления. К тому же, охрана еще помнила недавно уволенного следователя в лицо.

— Когда будет выходить из здания, возьмет, — имея в виду пропуск, обратился к охраннику Рымов, показывая рукой в сторону бюро пропусков и одновременно кивая на Мирутина.

— Так точно, — вытянулся в струнку молодой полицейский прапорщик, махнув рукой напарнику, чтобы тот пропустил бывшего следователя.

Вдвоем они зашли в служебный лифт, поднялись на третий этаж, прошли по широкому и длинному, хорошо освещенному коридору и, повернув направо, оказавшись сначала в приемной, а затем и в просторном кабинете Рымова.

Когда они разделись и повесили верхнюю одежду на вешалку, генерал предложил Серафиму пройти в его комнату отдыха, а сам вызвал секретаршу и приказал пригласить к нему полковника Оловянного со всеми материалами дела об убийстве тринадцати россиян на греческом острове, а также две чашки чая и сладости.

Мирутин никогда раньше не был в генеральской комнате отдыха. Большое, метров на двадцать, помещение с невысоким круглым полированным столом, уютным кожаным диваном, тремя креслами, холодильником и высоким, во всю стену деревянным шкафом, заставленным книгами.

Мирутин с удовольствием опустился в одно из кресел, ощущая его приятно скользящую кожаную поверхность. Спустя примерно пять минут симпатичная генеральская секретарша по имени Вера поставила на столике чайник, чашки, печенье и вазочку с фруктами. А, спустя еще несколько минут Серафим услышал густой и зычный голос своего бывшего сослуживца, Никиты Оловянного, принесшего по приказу Рымова ему дело.

Серафим прекрасно понимал, что привлечение его к расследованию этого дела было чисто генеральской самодеятельностью, и Илья Геннадьевич не хотел, чтобы лишний раз у его подчиненных возникал вопрос, на каком основании с материалами дела должен знакомиться посторонний. Пусть даже и их бывший сослуживец. Поэтому он дождался, пока Оловянный покинет кабинет, после чего генерал вернулся в комнату отдыха.

Допивая свой чай, начальник управления внимательно наблюдал за своим гостем, словно пытаясь понять, насколько глубокие изменения произошли в нем после пережитой трагедии и пребывании в монастыре. Наконец, придя к каким-то своим выводам, Рымов поставил чашку на стол, поднялся и, глянув на наручные часы, произнес:

— Сейчас половина одиннадцатого. Я должен ехать на совещание к председателю комитета, потом на проверку в одно из подчиненных подразделений. В общем, меня не будет часов до семи вечера. Вера и мой кабинет в твоем полном распоряжении. Ручки, бумага — все у меня на столе, материалы дела тоже. Где находится туалет, ты знаешь. Обед Вера тебе принесет. Дерзай, и очень тебя прошу, отнесись к этому делу со всей ответственностью. Всем, что в моих силах, я тебе помогу, ты только найди мне подельников этой Лучкович. Если нужно будет ехать в Грецию, я это организую, сделаю тебе визу, деньги тоже изыщу.

Он вышел из комнаты отдыха, Серафим последовал за ним следом.

— Найди мне их, сыщик, — с нажимом произнес генерал еще раз, покидая кабинет, — мне это очень нужно. Лично мне!

Когда Серафим садился за стол изучать материалы дела, он все еще продолжал находиться под впечатлением от последних слов Рымова. «Это нужно лично мне, найди их мне» — такое он слышал от столь высокого начальника впервые. Интересно, какую истинную цель преследует генерал?