Сергей Ковальчук - Лицензия на грабеж

— Леш, но ведь это же явное доказательство того, что убийца Ставинского не он, — не сдержался я. — Может, ты все-таки дашь команду Догалеву Ломакина не арестовывать.

— Ну не могу я, Вась, этого сделать, — вымученно протянул начальник следственного отдела. — Ты меня тоже пойми, он признал вину, подробно показал, как все было. Телевизионщики опять же, уже раструбили везде о том, что предпринимателя рядом со зданием суда расстрелял нотариус, а заказал его генерал милиции.

— Кстати, — оживился я, — а Карпицкого задержали?

— Не успели, — мрачно глянул на меня друг. — Его кто-то предупредил. Он прямо с работы чухнул куда-то. Дома его нет, на даче тоже.

— Они же с Блинцовой любовники. Может, он к ней подался? — озвучил я свою версию.

— Его ищут, — уклончиво сказал Береговой. — После того, как утром Ломакин все рассказал, я послал следственную группу на обыск в офис Европейского юридического бюро. Они там все перевернули вверх дном. Изъяли всю документацию касательно той схемы, о которой ты мне рассказал. В том числе и доверенности от корпораций. Забрали сервера с базами данных, допросили жену Карпицкого, которая является владельцем и гендиректором этой фирмы. И даже успели через суд наложить арест на ее имущество и на имущество ее мужа. Только Догалев успел уже узнать в Росреестре, что недвижимости у четы Карпицких не имеется. Естественно, за исключением той квартиры, где они проживают.

— Как это нет недвижимости? — не поверил я. — А счета в банках, акции…

— Акций, ПИФов, опционов и прочих деривативов у них нет. А на нескольких депозитах всего около двух миллионов рублей.

— Не может такого быть! — почти выкрикнул я. — Должны же они были во что-то вкладывать те огромные деньги, которые им приносила эта мошенническая схема. Они ведь работали по всей России, я смотрел на сайтах судов. И во Владивостоке, и в Омске, и в Ставрополе, везде. А это десятки миллионов долларов! А на счетах компании?

— Тоже почти ничего, — краем губ улыбнулся Алексей. — Либо они эти деньги транзитом уводили в офшоры, либо обналичивали через фирмы-однодневки. Но, скорее всего, недвижимость у них была, они просто оформляли или переоформили ее на кого-то.

— На кого? На родителей, родственников? — стал вслух размышлять я.

— Маловероятно. Петр Иосифович все-таки чиновник высокого ранга, и согласно закону, должен ежегодно представлять декларацию о своих доходах, как государственный служащий.

— Тогда получается, что либо на кого-то из дальних родственников, либо на преданных людей.

— И эти преданные люди, по идее, должны были быть неженатыми или незамужними, — подвел итог полковник юстиции. — Потому что впоследствии, когда нужно будет оформлять недвижимость обратно на Карпицких, супруг такого человека может встать в позу, и не дать своего нотариального согласия на это. Тогда проблем не оберешься.

Я помолчал, осмысливая услышанное.

— А что, если Карпицкий решил сделать ход конем? — Мои глаза засветились от пришедшей на ум догадки. — Что, если он уговорил жену оформить недвижимость, в которую они вкладывали деньги, на посторонних, чтобы потом можно было с ней безболезненно развестись, оформить все на себя, а потом жениться на Блинцовой? Такой вариант возможен?

— Возможен, — снова улыбнулся Береговой. — А я до этого не додумался. Молодец. Значит, нам нужно как можно быстрее установить, переоформлялось ли недвижимое имущество от Карпицких на кого-либо и кто эти люди.

«А ведь это и может быть основным мотивом для убийцы, — внезапно пришла в мою голову мысль. — Потому что человек, на которого оформлено целое состояние, может не захотеть его возвращать. А постараться избавиться от своих благодетелей. Что, собственно, у него почти и получилось».

— Ладно, Вась, мне нужно ехать к себе, — сказал Береговой. — Я прямо сейчас свяжусь со своим человеком, и как только он назовет мне адрес устройства, с которого тебе писал «Иванов», я тебе сообщу.

Я пожал другу на прощание руку и вошел в лифт.

Выйдя на третьем этаже, я повернул направо и прошел по длинному и широкому коридору, ища зал судебных заседаний под номером «38», где, как мне пояснили внизу, должно было проходить заседание по избранию меры пресечения обвиняемому Ломакину.

Подойдя к двери, находившейся по правую сторону от меня, на которой сверху висела эта цифра, я без стука дернул ее на себя, и заглянул внутрь. Слева от меня, метрах в десяти за столом, который стоял перед клеткой со скамьей подсудимых, в новом сером костюме сидел Кушнир. Кроме него в зале никого больше не было.