Robert van Gulik - Убийство в Кантоне

Судья Ди, облаченный в пурпурное платье с золотым шитьем по краям и высокую крылатую шапочку с золотым знаком государственного советника, сидел, удобно откинувшись в просторном кресле и сложив руки в широких рукавах. Чао Тай как будто пребывал в глубокой задумчивости: сгорбив широкие плечи, он не мигая смотрел на старинную вазу. Тао Гань вновь поразился тому, как сильно за последние четыре года состарился судья Ди. Лицо государственного мужа словно бы истончилось, вокруг глаз и губ залегло множество глубоких морщин. Кустистые брови все еще оставались иссиня-черными, зато длинная борода и усы пестрели обильной сединой.

Как только Тао Гань приблизился к столу и отвесил низкий поклон, судья Ди поднял глаза. Выпрямив спину, он тряхнул длинными рукавами и глубоким звучным голосом молвил:

— Устраивайся рядом с Чао Таем. У нас дурные известия, Тао Гань. Я как раз думал послать за тобой на пристань, так как дело сдвинулось с места, и весьма стремительно… — Судья повернулся к слуге, так и застывшему посреди залы: — Принеси-ка нам свежего чая.

Когда смотритель вышел, Ди пристально оглядел своих помощников и слабо улыбнулся:

— Как приятно вновь оказаться в тесном кругу, друзья мои! После нашего прибытия в город каждый был занят своими обязанностями и не имел ни времени, ни случая для дружеской беседы, как-то случалось едва ли не каждый день в бытность мою уездным судьей. То были славные времена, и наш верный друг, незабвенный старшина Хун, пребывал среди нас… — Ди устало провел рукой по лицу. Затем, словно очнувшись, снова выпрямился и, распахнув складной веер, коротко объяснил Тао Ганю, как обстоит дело, — только что Чао Тай стал свидетелем гнусного убийства. Прежде чем дозволить ему рассказать тебе об этом, я желал бы выслушать твое мнение о городе.

Судья, кивнув Тао Ганю, откинулся на спинку кресла и стал обмахиваться веером. Тао сел и негромко начал рассказ:

— После того как мы с Чао Таем сопроводили достопочтенного господина сюда во дворец, разумнее всего было взять паланкин и отправиться в южную часть города, дабы подыскать себе пристанище поближе к арабскому кварталу, в соответствии с вашим приказом. Брат Чао выбрал себе постоялый двор неподалеку от мусульманской мечети, а я — на пристани, за самыми Южными воротами. Решив погулять по городу, в полдень мы встретились в небольшой харчевне и остаток дня провели, расхаживая вдоль береговой линии. Мы видели там множество арабов; по слухам, в городе их не меньше тысячи и еще столько же — на кораблях в порту. Но арабы в основном предпочитают общаться промеж собой и не иметь дел с местными жителями. Мы видели, как несколько арабов пришли в ярость, когда стражник ткнул одного из них древком кван-до, но все они мигом утихомирились, как только на подмогу товарищу явились солдаты, а вожак сделал им выговор. — Тао Гань подергал себя за усы.

— Кантон — самый богатый город во всем южном крае, господин, — продолжал он, — и славится ночными гуляниями, особенно по реке, на цветочных лодках. Жизнь бьет здесь ключом: богатые ныне торговцы назавтра могут сделаться нищими, а за игорными столами каждую ночь выигрывают и спускают целые состояния. Нет надобности упоминать, что такой город — сущий рай для бродяг и всякого рода мошенников, вдобавок здесь нередки и денежные надувательства. Но жители Кантона в первую, а также в основную очередь дельцы, посему политика их мало заботит. Если время от времени кантонцы начинают роптать на власть, то лишь по одной-единственной причине: как и все дельцы, они не желают, чтобы в их торговые дела совали нос. Тем не менее я юте обнаружил никаких примет недовольства и не представляю, каким образом горстка арабов могла бы повлиять на здешние порядки.

Судья Ди не проронил ни слова, и Тао Гань, переведя дух, добавил:

— Перед тем как покинуть набережную, мы заглянули в винную лавку, где повстречались с мореходом по имени Ни. Этот добрый малый говорит по-арабски да по-персидски и некогда водил торговые суда через Персидский залив. Поскольку такое знакомство может оказаться полезным, Чао Тай принял приглашение морехода навестить его завтра утром. — Тао Галь снова глянул на судью. — Почему вас так интересуют эти темнокожие варвары, господин? — полюбопытствовал он.

— Потому, Тао Гань, что только с их помощью мы сумеем определить местонахождение весьма важной персоны, исчезнувшей из этого города.

Судья подождал, пока двое слуг под пристальным наблюдением смотрителя покоев поставят на стол чайный поднос с изысканным старинным фарфором. После того как чай был разлит, судья отпустил прислужников: