Мария Брикер - Апельсин–желание

Мужчины поднялись на этаж президента. Макс прикинулся ветошью, опасаясь, что тот вышвырнет его вон. Вера в приемной, кажется, уже была в курсе событий и тоже изображала нечто похожее на эфир – застыла тушканчиком и не подавала признаков жизни, когда они прошли мимо. Не успели войти в кабинет, раздался душераздирающий крик.

– Артур! – Ангелина сорвалась с места и бросилась перед Гайворонским на колени, обняла его ноги. – Прости меня, Артурчик, прости! – рыдала гувернантка. – Я виновата, не уследила. Прости!

– Прекрати истерику! – Гайворонский с размаху залепил Ангелине пощечину, и та притихла. Он схватил ее за руку, оттащил к дивану, сам сел за стол. – Продолжай набирать номер Дашки через каждые десять минут. Может, девочка в транспорте и не слышит.

Гувернантка, судорожно всхлипывая и вздыхая, вытащила из кармана сотовый. Она так и осталась сидеть на полу, прислонившись к дивану спиной. Рядом на ковре стояли кучкой разноцветные пакеты. Одна сумка упала, из нее выглядывал мысок белой туфельки, расшитый жемчугом. Ангелина машинально засунула туфлю обратно в пакет, поставила его ровно и опять завыла:

– Не подходит она. Не подходит…

Артур нажал кнопку селекторной связи, чуть не вдавив ее в аппарат.

– Вера, воды принеси, коньяку и кофе покрепче. Будем ждать, – сказал президент после паузы. – Дашка у меня такая бестолочь, ожидать от нее можно всего, чего угодно. Погода отличная, сидит сейчас в каком-нибудь сквере и птиц слушает, забыв обо всем на свете.

Вера бочком протиснулась в кабинет, поставила на журнальный столик поднос и на цыпочках направилась к двери.

– Вера! – окликнул ее Гайворонский, и секретарша подпрыгнула, как кузнечик. – Предупреждаю, ты глухонемая. Откроешь рот, я тебе сам, лично, язык отрежу канцелярскими ножницами и скормлю дворовым собакам. Поняла меня?

Судя по окаменевшему лицу и плотно сжатым губам, шефа она поняла прекрасно.

– Ыыыы, – сказала Вера, сжав руку в кулак и оттопырив один палец, направив его в сторону приемной.

– Что? – спросил Артур Георгиевич.

– Ыы-ыы-ыы… – Веруня потопала, размахивая руками, как марширующий пионер, и снова ткнула пальцем на дверь.

– Конечно, можешь идти, радость моя, – разрешил президент.

Веруня расцвела в улыбке и удалилась. Гайворонский тяжко вздохнул и обратился к присутствующим.

– Ну разве могу я такое солнце уволить, а?

Прошло сорок минут. К воде и коньяку никто не притронулся, кофе остыл. В кабинете стояла гробовая тишина.

Рация у Абрамова пискнула. Егор поднялся и отошел к окну.

– Ребята ее вычислили по спутнику. Она в районе торгового центра. Не беспокойтесь, Артур Георгиевич. Сейчас парни все там прошерстят и найдут вашу дочь.

Зазвонил сотовый Артура Георгиевича. От неожиданности он дернул рукой, мобильник выскользнул и покатился по ковру. Ангелина на карачках подползла к телефону и посмотрела на дисплей.

– Дашка звонит! – счастливо сказала, схватила мобильник. – Слава тебе господи! Даша, где ты была? Мы тут… Вы кто? – растерянно спросила гувернантка. Затем прикрыла трубку ладонью. – Чучмек какой-то звонит. Папу спрашивает.

Артур вырвал у нее телефон, выдохнул, словно перед рюмкой водки, и ровным голосом произнес «да». Напряженно послушал, затем заговорил:

– Какой еще Юлдаш? Да, я папа. Кто вы такой? Да понял я, что ты Елдаш. Что надо? Где моя дочь? Платить? Да, я согласен платить. Сколько? Когда? – Гайворонский рассеянно посмотрел на Абрамова и сунул трубку в карман. – Хочет две штуки, – с недоумением сказал президент. – Договорились встретиться в кафе торгового центра через час. Ничего не понимаю. Этот мулдаш по-русски с трудом лопочет. Может, он две сотни тысяч за Дашку хотел? Елы-палы! Кто он такой? Абрамов, у тебя есть какие-нибудь предположения, чей он человек?

Егор отрицательно покачал головой. Выглядел он таким же растерянным, как и шеф.

– Ладно, убери оттуда ребят. Я поеду один.

У Абрамова снова пискнула рация, он ответил и провел ладонью по горлу.

– Что говорит? Сюда козла везите! – приказал он. И обратился к президенту: – Артур Георгиевич, ребята его взяли. Только… Боюсь, этот Юлдаш к исчезновению Дарьи не имеет отношения. Узбек трудится в торговом центре, тележки собирает, и говорит, что нашел телефон на улице рядом с магазином. Две штуки он за возврат сотового просил.

– Борзый узбек! У Дашки, конечно, навороченный мобильник, но две штуки баксов за телефон – это наглость, – поморщился Артур Георгиевич, сел в кресло, выпил залпом бокал коньяку. Руки у него заметно дрожали.