Сандроне Дациери - Не тронь гориллу

Я с силой потряс головой, отгоняя это желание, и спросил:

– Итак, все клиенты Блондина собрались в баре… С какой целью?

Усатый съежился:

– Это не мы придумали. Нас всех шантажировали.

– Шантажировали? – удивился я. Диалог принял неожиданный оборот. Моя половинка мозга напряглась, стараясь оценить новую информацию. – После смерти Алисы, ты хочешь сказать?

– Нет, все началось за три месяца до этого. Какой-то тип позвонил мне домой и сказал, что ему известно обо мне и малолетке, которую я якобы обесчестил. – Он шмыгнул носом. – Сказал, что у него есть доказательства, и предложил подумать, что со мной может случиться, если об этом станет известно хотя бы моей жене, не говоря уже о полиции.

– Раньше надо было думать, что творишь. И что было дальше?

– Он предложил встретиться с ним.

– В «Чинечите»?

– Нет, на улице. Вечером, в машине. Назвал место, куда я должен был прийти. Сам он явился чуть позже и потребовал с меня пятьдесят миллионов лир.

– Ты отдал ему деньги?

– А что мне оставалось делать? – ответил Усатый совсем убитым голосом. – Он заявил, что я могу себе это позволить, но он ошибался. Мне пришлось влезть в долги.

– Тому, кто тебя шантажировал, лет двадцать, верно?

Он покачал головой:

– Нет, он намного старше.

Я расстроился:

– Ты уверен? Или собираешься вешать мне лапшу на уши?

– Клянусь, я говорю правду. Тому, о ком мы говорим, лет пятьдесят.

Стало быть, с ним встречался не Рене. Сколько же еще народу замешано в этом деле?

– Так кто же это был?

– Я его никогда прежде не видел, и он не назвал своего имени. Крупный мужчина, усатый, с темными волосами. И у него с собой был пистолет. Когда мы в первый раз встретились, он приставил его мне ко лбу и пообещал пристрелить, если я расскажу кому-нибудь о нем. Сказал, чтобы я даже и не пытался донести на него, потому что ему об этом сразу же станет известно: у него полно друзей в полиции. Я и остальные прозвали его Терроне, [3] потому что, судя по выговору, он с Юга. Мы все его боялись.

Кто же это мог быть, что за хрен? Я перебирал в памяти людей, крутившихся вокруг Алисы или ее семьи. Может, кто-то из гостей, не попавший в поле моего зрения?

– Значит, этот самый Терроне тебя шантажировал, ты ему заплатил, понадеявшись, что на этом все закончится. А потом ты узнал об убийстве Алисы и вновь испугался.

Он почесал нос:

– Я и понятия не имел, что девчонка Блондина и есть та самая, которую убили. Она говорила, что ее зовут Сюзанна, и я даже ее не узнал, когда увидел фотографию в газете. Мне об этом стало известно от Терроне. – Теперь он торопился выговориться. – После того как Сю… как Алиса была убита, Терроне опять позвонил мне и сказал, что кто-то пытается раскопать эту историю.

– И тогда вы с ним опять встретились?

– Да, на том же месте. На автостоянке около станции метро «Сан-Леонардо». Терроне был вне себя от ярости, видимо, случилось что-то неординарное. Да и выглядел он неважно.

– То есть?

– Должно быть, ему кто-то набил физиономию. Лицо совсем распухло, а нос стал лилового цвета.

Южанин, усы, разбитая физиономия… Образ, уже давно вертевшийся на периферии сознания, внезапно начал обретать плоть, и физиономия с размытыми чертами ухмылялась мне из темноты глубокого колодца… Блям! Вспыхнувшая в моей голове лампочка словно рассеяла туманную дымку, и я отчетливо увидел лицо Николо Гварньери, того самого шофера, на которого наткнулся, спеша за Алисой, и которому от души врезал, приняв его за преступника. Усатый вновь открыл рот, но я жестом остановил его: мне нужно было несколько минут подумать, просматривая фильм, кадр за кадром бежавший перед глазами.

Гварньери преследует бегущую Алису, Гварньери, шофер одного из ее любовников. Слишком много совпадений. Ему наверняка было известно, что сотворил его хозяин с девочкой, и он понял, что на этом можно заработать. К великому сожалению, хозяин заболел и умер раньше, чем Гварньери смог его шантажировать. Он, видно, не спускал с Алисы глаз, стараясь узнать, с кем еще она ложилась в постель, прежде чем занялся своим гнусным делом. Неизвестно, работал ли он в паре с Блондином или действовал в одиночку. Неизвестно также, что могло связывать, если связывало, Гварньери с Рене, который уж точно был заинтересован, чтобы Алиса была жива и здорова, чтобы не потерять источник дохода. Я не находил ответов на эти вопросы, и эйфория от сделанного открытия сошла на нет так же внезапно, как и появилась.