Хеннинг Манкелль - Перед заморозками

Они свернули с главной дороги, миновали по-ночному темный Рюдсгорд и теперь ехали на юг, к морю. На развилке ждала полицейская машина. Они поехали за ней и скоро очутились на выложенном камнем дворе усадьбы под названием Виксгорд.

— А кто я? — спросила Линда.

— Моя дочь, — ответил он. — Никого не волнует твое присутствие. Если ты только не будешь корчить из себя кого-то еще, кроме моей дочери. Полицейского, к примеру.

Они вышли из машины. Ветер выл и свистел в прогалах между строениями. С ними поздоровались двое полицейских из охраны порядка. Одного звали Вальберг, другого — Экман. Вальберг был сильно простужен, и Линда, боявшаяся инфекции, быстро отдернула протянутую для рукопожатия руку. Экман близоруко моргал. Он наклонился к ней и улыбнулся:

— Я думал, ты начнешь только через пару недель.

— Она тут за компанию, — сказал Курт Валландер. — Что здесь произошло?

По тропинке, где могла проехать разве что садовая тачка, они прошли в заднюю часть усадьбы дома, где виднелся новенький коровник. Фермер, стоявший на коленях около мертвого теленка рядом с кучей удобрений, был довольно молод, наверное, в тех же годах, что и Линда. Крестьяне должны быть пожилыми, подумала она. Я не могу представить себе крестьянина моим ровесником.

Курт Валландер протянул ему руку и представился.

— Томас Окерблум, — сказал тот.

— А это моя дочь. Она была со мной, когда позвонили.

Когда Томас Окерблум повернулся к ней, свет из коровника упал на его лицо. Глаза блестели от слез.

— Кто способен на такое? — спросил он дрожащим голосом. — Кто способен на такое?

Он шагнул в сторону, словно отдергивая невидимый занавес. Линда уже и до этого чувствовала запах горелого мяса, а теперь увидела лежащего на боку обугленного бычка. Кожа еще дымилась. Ее затошнило от запаха бензина, и она отошла. Курт Валландер внимательно наблюдал за ней. Она покачала головой — все в порядке, обмороков не будет. Он кивнул и огляделся.

— Что тут произошло? — спросил он.

Томас Окерблум начал рассказывать прерывающимся голосом:

— Я только заснул. Вдруг просыпаюсь — от какого-то звука. Я сперва подумал, что сам закричал во сне, такое со мной бывает. Встал и понял, что это из коровника. Животные мычали беспрерывно, и еще какой-то, даже не знаю, как сказать… крик не крик… вопль. Я открыл занавеску на окне и увидел, что бычок горит. Эпплет [6] Эпплет — имя теленка, в переводе со шведского — яблочко. Существует также такая фамилия горит, хотя я даже сначала и не понял, что это он, понял просто, что кто-то из телят. Он ударился что есть сил об стену, все тело и голова в огне. Я даже глазам своим не поверил. Побежал вниз, сапоги на ходу надел, а он уже упал. Дымится весь. Я брезент схватил, хотел погасить его, да он уже помер. Такой ужас… Помню, я все себя уговаривал, что этого не может быть, такого и случиться не может, кому придет в голову поджечь живого теленка?

Томас Окерблум замолчал.

— Ты видел что-нибудь? — спросил Курт Валландер.

— Я и рассказываю, что видел.

— Ты сказал: кому придет в голову поджечь теленка. А это не мог быть несчастный случай?

— То есть бычок сам облил себя бензином и сам поджег? Никогда не слышал, чтобы животные кончали жизнь самоубийством.

— Значит, это сделал кто-то. О чем я и спрашиваю. Вы никого не заметили, когда отдернули занавеску?

Томас подумал, прежде чем ответить. Линда пыталась понять ход мыслей отца, предугадать его следующий вопрос.

— Нет. Только Эпплет, весь в огне — вот и все, что я видел.

— И не догадываетесь, кто бы мог это сделать?

— Псих. Только псих на такое и способен.

Курт кивнул:

— Больше мы ничего тут не узнаем. Пусть теленок полежит пока. Мы приедем, когда будет светло. Сейчас ничего не разглядишь.

Они вернулись к машинам.

— Только псих и способен на такое, — повторил Томас Окерблум.

Курт Валландер не ответил. Линда заметила, что он устал, лоб был весь в морщинах. Он как будто вдруг постарел. Ему не по себе, подумала она. Сначала с лебедями, то ли были эти горящие лебеди, то ли нет, а теперь — этот бычок по имени Эпплет, он-то уж точно сгорел.

Он словно прочитал ее мысли и повернулся к Окерблуму.

— Эпплет, — сказал Курт, — необычное имя.

— Я, когда помоложе был, играл в настольный теннис. И нескольких бычков назвал по именам игроков сборной. У меня, например, был бык по имени Вальднер. [7] Вальднер Ян-Уве — многократный чемпион мира по настольному теннису