Хеннинг Манкелль - Перед заморозками

Линду парализовал страх, когда она увидела канат у Эрика Вестина в руках. Сейчас он убьет Зебру, а потом меня, потому что я слишком много знаю. Зебра вырывалась, как пойманный зверь.

И вдруг словно рухнули стены. Церковные двери с грохотом распахнулись, цветные витражи по обеим сторонам разлетелись вдребезги. Линда услышала голос в мегафон — это был ее отец, конечно, это он, он ревел так, будто не доверял способности мегафона усиливать звук. В церкви все замерли.

Эрик Вестин бросился к Анне, схватил и прикрылся ей, как щитом. Она рвалась у него из рук. Он кричал, чтобы она успокоилась, но она его не слушала. Он потащил ее к выходу. Она не унималась. Грохнул выстрел. Анна дернулась и осела на пол. У Эрика в руке был пистолет. Он недоверчиво посмотрел на дочь и выбежал из церкви. Никто не решился его остановить. Отец во главе целой толпы вооруженных полицейских — большинство из них Линда никогда не видела — ворвался в церковь с бокового входа. Тургейр Лангоос начал стрелять. Линда схватила Зебру, и они втиснулись между рядами, вжимаясь в пол. Стрельба продолжалась, но Линда не видела, что происходит. Потом внезапно наступила тишина. Она услышала голос Мартинссона, он кричал, что кто-то выбежал через центральный вход. Тургейр Лангоос, подумала Линда.

Она почувствовала, как кто-то взял ее за плечо. Она дернулась, может быть, даже крикнула, сама того не заметив. Это был отец.

— Вам надо уходить отсюда, — сказал он.

— Что с Анной?

Он не ответил. Линда поняла — Анна мертва. Они, пригибаясь, выбежали из ворот. Вдалеке по дороге мчался темно-синий «сааб», его преследовали две полицейские машины. Они вышли за кладбищенскую стену и опустились на землю.

— Все, — сказала Линда, — конец.

— Никакой не конец, — прошептала Зебра. — Я буду помнить об этом всю жизнь. Всегда буду чувствовать этот канат на шее.

Снова грохнул выстрел, потом еще два. Линда и Зебра услышали голоса, какие-то команды, визг срывающихся с места машин, вой сирен. Потом все стихло.

Линда приказала Зебре сидеть на месте, осторожно поднялась и выглянула из-за стены. Вся церковь была окружена полицейскими, они почему-то стояли совершенно неподвижно. Как на картине, подумала Линда. Она заметила отца и подошла к нему. Отец взял ее руку. Он был очень бледен.

— Оба ушли, — сказал он. — И Вестин, и Лангоос. Их надо взять.

Он прервался — кто-то сунул ему мобильный телефон. Он послушал и вернул телефон, не сказав ни слова.

— Грузовик, груженный динамитом, взорвался в домском соборе в Лунде. Сорвал цепи ограждения и врезался в западную колокольню. Полный хаос, никто не знает, сколько убитых. Но в остальных местах их, похоже, удалось остановить. Двадцать человек уже арестовано.

— Почему они это делали?

— Потому что верили в Бога и любили Бога, — ответил он. — Не думаю, чтобы Бог платил им тем же.

Они помолчали.

— Трудно было нас найти? — спросила Линда.

— Вообще говоря, нетрудно, — сказал он. — Лундвалль дал почти абсолютно точные координаты. Здесь всего две церкви. Подъехали и заглянули в окно.

Вновь наступило молчание. Линда знала, что они думают об одном и том же. Что было бы, если бы она не имела возможности дать им координаты?

— Чей мобильник? — спросил он, и она сразу поняла, что он имеет в виду.

— Анны. Она все же опомнилась.

Они пошли к Зебре. Тело Анны грузили в черную машину.

— Не верю, чтобы он хотел застрелить Анну. Скорее всего, нечаянно нажал курок.

— Мы возьмем его, — сказал отец. — Тогда и узнаем.

Зебра поднялась с земли. Ее бил озноб.

— Я поеду с ней, — сказала Линда. — Я знаю, что наделала глупостей.

— Мне будет спокойнее, когда ты наденешь форму и я буду знать, что ты сидишь в машине с напарником и кружишь по Истаду.

— Мой мобильник лежит в песке в Сандхаммарене.

— Мы туда кого-нибудь пошлем, он наберет твой номер и будет ходить туда-сюда, пока песок не подаст голос.

Свартман завернул Зебру в одеяло, она забралась на заднее сиденье и съежилась в уголке.

— Я останусь у нее, — сказала Линда.

— А ты-то как?

— Пока не знаю. Единственное, в чем я уверена, — что в понедельник начну работать.

— Передохни неделю, — сказал отец, — никакой спешки нет.

Линда села в машину, и они уехали. Низко над ними пролетел заходящий на посадку самолет. Линда смотрела в окно. Коричневатая глинистая земля, редкие кусты… Природа уже засыпает, подумала Линда, не в силах оторвать глаз от унылого сконского пейзажа. И что нужно мне сейчас больше всего — это сон. Мне надо выспаться. А потом снова вернуться к невыносимому уже ожиданию, но теперь ждать осталось совсем чуть-чуть. Невидимый мундир можно будет выкинуть и надеть вполне видимый и реальный. Надо бы спросить Свартмана, как он оценивает шансы, что они возьмут Вестина и Лангооса, но она промолчала. Сейчас ей почему-то это было неинтересно.