Хеннинг Манкелль - Перед заморозками

Ей стало страшно, и она почти бегом поспешила к машине. Она опять сделала ошибку. Именно тогда, когда она стояла в дверях и гладила собаку, она должна была повторить все свои вопросы. Вместо этого она ушла.

Линда, ведя машину, все время поглядывала в зеркало заднего вида. Через двадцать минут она затормозила у здания полиции и, пригибаясь под ветром, побежала к дверям.

На пороге Линда споткнулась и упала, разбив губу. У нее на секунду сильно закружилась голова, но потом она встала и жестом показала устремившейся к ней дежурной, что все в порядке. Провела рукой по губам — кровь. Она зашла в туалет, вымыла и вытерла лицо и дождалась, пока остановится кровь. В вестибюле она тут же наткнулась на Стефана Линдмана. Он весело глянул на нее.

— Семья побитых, — сказал он. — Твой отец утверждает, что налетел на дверь. А ты? На ту же самую дверь? Очень удобно — поскольку фамилия у вас одна, вас можно различать по кличкам: Фингал и Губа.

Линда засмеялась. Ранка на губе тут же открылась. Она вернулась в туалет и набрала салфеток.

— Я запустила в него пепельницей, — ответила она. — Никакая не дверь.

— Есть такой жанр — рыбацкие рассказы, — весело сообщил Стефан. — Пойманная рыба растет и растет с каждым новым рассказом, пока не достигает совершенно неописуемых размеров. Вероятно, то же самое происходит и с боевыми ранениями. Вначале, может быть, была дверь, а под конец — кулачная битва, из которой кто-то вынес лавры победителя. Или наоборот — пепельница, запущенная в тебя женщиной, превращается или, вернее, камуфлируется под дверь.

Они остановились у отцовского кабинета.

— Где Анна?

— Похоже, опять исчезла. Я ее не нашла.

Он постучал в дверь.

— Зайди и расскажи.

Отец сидел, задрав ноги на стол, и грыз карандаш. Он поглядел на нее вопросительно:

— Я думал, ты приведешь Анну.

— И я так думала. Я ее не нашла.

— Как это — не нашла?

— Так. Ее нет дома.

Он сделал нетерпеливый жест, и Линда тут же изготовилась к обороне. Тут он заметил ее губу.

— А это еще что?

— Споткнулась.

Он горестно покачал головой и, не выдержав, захохотал. Обычно он бывал мрачен, так что Линда старалась избегать его общества. Но хотя она и радовалась его хорошему настроению, его смех ее выводил из себя — странно скрипучий и чересчур громкий. Если они оказывались на публике и он начинал смеяться, все оглядывались.

— Что тебя так насмешило?

— Твой дед был мастер по этой части. Постоянно спотыкался. О старые рамы, банки из-под краски — в сарае у него было столько хлама, что не пройти. Гертруд даже наклеила на полу цветные стрелки, чтобы он знал, где можно ходить, а где нет. Но не прошло и дня, как он опять навернулся.

— Значит, я в него.

Он бросил карандаш и убрал со стола ноги.

— Ты звонила в Лунд? У нее есть друзья, кроме тебя? Где-то же она должна быть.

— Там мы ее не найдем. И по телефону — тоже.

— А мобильный?

— У нее нет мобильного.

Он вдруг заинтересовался:

— Нет мобильника? Почему?

— Не хочет.

— А других причин нет?

Линда поняла, что он спрашивает не из праздного любопытства. Они как-то говорили об этом на днях, допоздна засидевшись на балконе после ужина. Сравнивали сегодняшний день и время десять-двадцать лет тому назад. Он утверждал, что разница в том, что какие-то вещи появились, а какие-то исчезли, и предложил ей догадаться, что он имеет в виду. Победное шествие мобильных телефонов угадать было нетрудно, а вот что исчезло, она не могла сообразить, пока он не сказал, что сейчас курят очень немногие по сравнению с тем, что было раньше.

— У всех мобильники, особенно у молодежи, — сказал он. — А у нее нет. Как ты это объяснишь?

— Не знаю. Генриетта говорит, что Анне не нравится быть досягаемой в любое время дня и ночи и в любом месте.

Он подумал.

— А ты уверена, что это так? Может быть, у нее есть телефон, про который ты не знаешь?

— Как я могу быть уверена?

— Вот именно.

Он перегнулся через стол и по внутреннему телефону попросил зайти Анн-Бритт Хёглунд. Через полминуты та появилась в дверях. Линде показалось, что она выглядит усталой. Волосы нечесаны, блузка грязная. Она вспомнила Ванью Йорнер. Только и разницы, что эта не такая жирная, как дочь Биргитты Медберг.

Отец попросил Анн-Бритт навести справки, не зарегистрирован ли мобильный телефон на имя Анны Вестин. Линда отругала себя, что сама до этого не догадалась.

Анн-Бритт удалилась. Уходя, она улыбнулась Линде, но улыбка получилась кривой и вымученной.