Митч Каллин - Пчелы мистера Холмса

Но, пусть его ум и бездействовал, рук он не покладал. Его пальцы шарили по столу, скользили по страницам, произвольно подчеркивали фразы и наконец беспричинно зарылись в кучу бумаг. Пальцы словно действовали по своему разумению, ища нечто недавно забытое. Страница за страницей отправлялись в сторону, образуя новую кипу почти посередине стола, пока пальцы не извлекли откуда-то недописанную рукопись, схваченную резинкой: «Стеклянная гармоника». Сначала он глядел на рукопись невидящим взглядом, вроде как безразличный к находке, и, разумеется, не заметил, что Роджер многократно изучал текст, пробираясь при случае в мансарду посмотреть, не был ли рассказ дополнен или окончен.

Из забытья Холмса вывело заглавие, породившее в его бороде странную, легкую улыбку; не будь слова четко выписаны вверху страницы, над первым абзацем, он мог бы переложить рукопись в новую кипу, где бы она была вновь погребена под более поздними и не связанными с нею набросками. Теперь же пальцы сняли резинку и бросили ее на стол. Он откинулся в кресле и стал читать незавершенный рассказ, как будто бы его написал кто-то другой. Но постепенно воспоминание о миссис Келлер утвердилось и обрело ясность. Он, как сейчас, видел ее фотографию. Он мог без труда восстановить в памяти облик ее встревоженного мужа, сидящего против него на Бейкер-стрит. Мог даже, прервавшись на несколько мгновений и глядя в потолок, перенестись назад во времени и, покинув Бейкер-стрит, устремиться вместе с мистером Келлером сквозь шумливые толпы лондонских улиц к магазину Портмана. Тем вечером он был больше на месте в прошлом, чем в настоящем, а ветер неумолчно завывал в окнах мансарды.

Ровно в четыре часа мы с моим клиентом ждали у фонарного столба через дорогу от магазина Портмана, но миссис Келлер еще не показывалась. Кстати сказать, с нашего места мы видели окна комнат, которые я нанял, приехав в Лондон в 1877 году. Конечно, не было никакой надобности делиться с клиентом столь личными сведениями, равно как и сообщать ему, что в мои юные годы, когда я проживал в этом доме, магазин Портмана был дамским пансионом с дурной славой. В остальном же эти места не сильно изменились со времен моего тут обитания и состояли большей частью из одинаковых двухкомнатных квартир, первый этаж — белокаменный, другие три — кирпичные.

Стоя там и странствуя взглядом от окон к улице, от былого к настоящему, я испытал сентиментальное чувство к тому, чего в последние годы был лишен: к анонимности первых лет моей сыщицкой практики, к возможности ходить по городу свободно, не будучи узнан или отвлечен. Улица была та же самая, но мне было понятно, что я в своем нынешнем воплощении несколько отличаюсь от того человека, который когда-то жил здесь. Тогда мне доводилось облачаться в чужое платье лишь ради незаметного внедрения и слежки, это был удобный способ затеряться в разных кварталах города, добывая нужные сведения. Среди не поддающихся счету ролей, сыгранных мною, были неприметный бродяга, горячего нрава юный лудильщик по имени Эскотт, благочестивый итальянский священник, француз-ouvrier, [8] Рабочий, ремесленник (франц.). даже старуха. Но ближе к закату карьеры мне пришлось постоянно носить накладную бороду и пару очков — единственно с целью избегнуть встреч с вездесущими поклонниками Джоновых очерков. Я более не мог неопознанным направляться по своим делам, не мог отобедать в людном месте, чтобы незнакомцы не прерывали мою трапезу, желая побеседовать со мною, пожать мне руку, задать какой-нибудь возмутительный вопрос касательно моего призвания. Поэтому, как я быстро понял, поспешно удаляясь с мистером Келлером от Бейкер-стрит, с моей стороны было досадной оплошностью приступить к делу без маскировки. Когда мы шли к магазину, к нам приблизился рабочий дружелюбного и простодушного вида, с которым я перемолвился несколькими словами.

— Шерлок Холмс? — спросил он, подойдя к нам на Тоттенхэм-Корт-роуд. — Сэр, это вы, да? Я все про вас читал, сэр. — Моим ответом было энергическое движение руки, которым я словно отмахнулся от него. Но он был неудержим; он перевел свои бессмысленные глаза на мистера Келлера, говоря: — А это, надо думать, доктор Ватсон.

Ошеломленный появлением рабочего, мистер Келлер тревожно взглянул на меня.

— Что за дикое соображение, — сухо сказал я. — Если я Шерлок Холмс, то прошу вас объяснить, как этот джентльмен, много моложе меня, может быть доктором Ватсоном?