Сергей Дышев - От 'воров в законе' до 'отморозков' - Россия уголовная

Кстати, в тюремной библиотеке более 2 тысяч томов различных книг, заключенные делают заказы - и получают литературу прямо в камеры.

Есть тут, как и на любом производстве, система поощрений: за перевыполнение плана по пошиву рукавиц осужденного могут поощрить пачкой сигарет "Прима", а за примерное поведение - краткосрочным свиданием с родственниками.

Распорядок дня для осужденных пожизненного содержания вполне обыкновенный для взрослых мужчин:

"Подъем - 6.00.

Туалет и заправка - 6.00 - 6.20.

Уборка камер - 6.20 - 6.40.

Завтрак - 6.40 - 7.00.

Выход на работу - 7.00 - 7.20.

Рабочее время 7.00 - 15.00.

Проверка - 8.10 - 8.30.

Обед - 12.00 - 12.40.

Съем с работы 14.00 - 15.00.

Прогулка - 16.30 - 17.00.

Ужин - 18.00 - 18.30.

Личное время - 18.30 - 21.00.

Подготовка ко сну - 21.00 - 21.30.

Отбой - 22.00.

В выходные и праздничные дни - распорядок дня на час позже.

Зам. начальника по Б и С майор вн. службы Макаров".

Единственное развлечение здесь - ходить на работу и прогулки. В камерах, правда, есть радио, телевизоры, приносят и газеты. Пишут жалобы начальнику учреждения, а младший инспектор безопасности передает. Бывает, отказываются от работы или прогулки - по болезни или по нежеланию. Это допускается, вот тут "вольному" - воля. Дворики для прогулок напоминают гаражные боксы, сверху - решетка. По стене вышагивает, шагает часовой, натянута колючая спираль "егоза".

А в небе, на крышах, зимой и летом галдят вороны.

Два психолога ведут постоянное наблюдение за своими непредсказуемыми подопечными, вырабатывают спецрекомендации для молодых сотрудников, дабы максимально обеспечить безопасность службы. У старшего психолога, розовощекого майора-блондина, и другие проблемы. Он проводит диагностические тестовые, анкетные обследования арестантов, регулярно беседует с ними. Кто более откровенен, кто менее. Но все, естественно, хотят что-то выгадать для себя. Около 90% уже обследовано. Повторные обследования вызвали у подопечных меньший интерес: "А что это нам дает, гражданин начальник?" Бывает в этих стенах и священник, заинтересован, чтобы зэки имели любую религиозную литературу.

Более 90% поддерживают переписку с родственниками, знакомыми, с которыми разрешено. Другие пишут бесконечные жалобы, надеясь на чудо - пересмотр дела. Есть такие, которые обращаются к Президенту, в Верховный Суд, чтобы к ним применили исключительную меру наказания. По опросам, около 40% осужденных хотят, чтобы им заменили пожизненное заключение на смертную казнь. Тут постоянно учитываются психологическое состояние, личностные особенности осужденных, как в иных школах не делается для наших детей. Под наблюдением - склонные к демонстративному членовредительству. Но, какое бы не существовало общественное или бытовое отношение к убийцам, маньякам, злодеям - "покончат с собой - туда им и дорога", - здесь, в тюрьме, им не дадут это сделать. Постоянный, тотальный, контроль, жесткие обыски... Осуществить суицид не так просто. Запрещено.

...Был здесь лет десять назад единственный побег. Лошадка, телега, вывозили какие-то мешки и сено. Один зэк спрятался в мешке, другой - под сеном. Солдаты, как требуется, не проверили. У берега, под мостом, была спрятана для них лодка. Незаметно туда спустились. До ночи ждали... Но потом все равно их поймали.

Из этих стен регулярно выезжают грузовые автомобили. Увозимый мусор протыкают огромным щупом.

А вот еще одна история. Осужденный по фамилии Моисеев Борис Сергеевич 1938 года рождения. На его табличке на двери сказано, что осужден в 1991 году по ст. 102 п. "з", "е", "г". Совершил умышленное убийство трех лиц с особой жестокостью. Он - глубокий старик, слезлив, и поневоле вспоминаешь о 90% с психическими отклонениями. "Семья моя была хорошая, отец был депутатом, мать на заводе работала. Все мои братья и сестры пошли рано трудиться. С 16 лет и я тоже. А вот сейчас я нищий и больной, 27 лет отработал, на фабрике - б лет, 7 лет - на заводе и 14 лет отработал на стройке. Мне не хватает кушать. Что могу еще добавить? У меня была жена, пошла по рукам. Меня не прописали в квартиру. И мне порекомендовали женщину с детьми. Я сожалею, я вот шестой год сижу, столько слез пролил. Я их, детей, купал, кормил. Я никак не мог доказать свою невиновность. Не мог, у меня денег не было, чтобы дать судье или защитнику, чтобы меня оправдали... Или дайте жить с удобством или расстреляйте. А теперь у меня другое появилось желание. Почему я не могу быть наравне с Хасбулатовым или Руцким? Я строил дома, людям делал добро, а кто они такие? И не хочу писать, приходится мне тяжело. К вам обращусь - вы поможете мне?"