Александр Ермак - Заговор рвачей

Можно, конечно, в памперсе для взрослых ездить. Но морально тяжело пересилить себя и одеть его. Иногда лишь одеваю для подстраховки. Правда ни разу не воспользовалась им. Когда начинается приступ, все равно выбегаю из метро на улицу, выпучив глаза, и если рядом нет туалета, то просто сажусь там, где уже невмоготу терпеть. И мне все равно, что мимо проходят люди, потому как я понимаю, что если сейчас наделаю в штаны, то я уже не смогу поехать дальше…»

Оксана:

«Перед глазами страшная перспектива прожить всю жизнь в туалете, со слезами на глазах. Так и встают передо мной картины – вот моя дочь из школы приходит с подружками и говорит: „А вот моя мама, поздоровайтесь с ней через дверь туалета“, или пришла с женихом, а я все там же. А сегодня ночью мне приснился страшный сон, я проснулась в холодном поту – приснилось, будто дочь вышла замуж, я встаю утром – а туалет занят, там зять сидит и курит, и некуда пойти, и я мечусь по квартире…

Сижу дома и ничего уже не хочется. Я не вижу жизни – все проходит мимо. Мне уже тридцать, а я ничего не делаю, чтобы жить полноценно. Я как сорняк, овощ, никому ненужный, потому что меня как бы и нет. Вчера накатило по полной программе, и я решила: все, не могу больше бороться, надеяться, приспосабливаться. Была дома одна, заперлась на кухне, включила газ, просидела 20 минут. Но я не смогла, струсила. Я так устала от этой болезни. Эта зараза мне поломала всю жизнь. И как дальше жить – не знаю. Постоянно задаю вопрос Богу: «За что?»

Юрий:

«Пять лет доктора лечили, лечили и все без толку. Полное отчаяние. Бесконечное сиденье в туалете, невозможность ни работать, ни учиться. Живу я с мамой, она через год выйдет на пенсию. Ее уже саму надо поддерживать. А я как инвалид, хотя на вид совершенно здоровый парень. И мне всего-то двадцать пять…»

Сергей:

«Одно время думал о средстве, которое, как говорят доктора, излечивает мою болезнь кардинально. Операция по „экстирпации части или всего толстого кишечника и выведение стомы“. То есть у человека удаляется часть толстого кишечника или весь толстый кишечник полностью, а на живот выводится конец кишки, на который на клеевой пластине приклеивается калоприемник.

Вещь на первый взгляд жуткая, однако она хотя бы немного возвращает человека к привычной жизни. Под одеждой эта штука незамета, если верить врачам. Не издает посторонних звуков и запахов в силу конструкции и фильтра, приделанного сверху. А насчет трудностей в личной жизни и невозможности, к примеру, на пляже позагорать, так я и так вообще ничего не могу. Думаю только о туалете. Любимая девушка, театры и кино давно в прошлом. Раньше я еще как-то выбирался иногда в город, в магазин там, прогуляться, еще чего-нибудь. А последние пару месяцев сижу дома вообще безвылазно, как в зоне строгого режима.

И вот, сижу и думаю теперь о том, что лучше: повеситься или прыгнуть из окна. Кто-то скажет, что я слаб духовно, что нет силы воли. А, может, наоборот? Может быть сильны именно люди, спокойно выбравшие смерть бессмысленному существованию, люди, предпочитающие спокойно «уйти», вместо того, чтобы всю жизнь мучаться прикованными к туалету, как к инвалидной коляске. В конце концов, это всего лишь естественный отбор. Некоторые его проходят, некоторые – нет…»

Это было последнее сообщение Сергея. И хотя участники форума неоднократно обращались к нему, он больше не откликнулся…

Всего на форуме зарегистрировано более 118 000 сообщений. А сколько еще всего народа мучается этой проклятой болезнью! Огромная армия людей, брошенных врачами на произвол судьбы. И вот что интересно: более 118 000 сообщений больных и ни одного сообщения врача. А ведь наверняка заходят на этот форум из профессионального любопытства, читают. Только сказать им нечего в ответ на упреки. Молчат, соглашаясь с тем, что они некомпетентны, не пригодны для этой работы…»

Я закрыл тетрадь и задумался. Теперь, пожалуй, окончательно становится понятным тот интерес, что проявляют к этим запискам и Розендорф из «Медозы», и главврач «Пальмиры». Первому, конечно, не нравится то, что Запалин говорит о дисбактериозе, о болезни, которой, очень возможно, вовсе и не существует. Розендорфу не нужен лишний оппонент? И ему, наверняка, не хотелось бы допустить публикации вредных для него лично документов? Вместе с тем, не слишком ли болезненно Розендорф воспринимает записки некоего Запалина, не имеющего никакого отношения к науке? Не знаю…

Но очевидно, что у второго – главврача «Пальмиры» – совсем другие мотивы к стремлению заполучить желтую тетрадь. Описываемая Запалиным СРК – болезнь, которая не лечится, и от которой страдают «примерно 15–20 % взрослого населения Земли». Причину СРК «ученые-медики не смогли установить…» А Запалину, получается, в конечном итоге удалось? И в «Пальмире», хотят приобщиться к его открытию?…