Александр Ермак - Заговор рвачей

Анна пришла на встречу не в обещанной спортивной юбочке. В платье, которое я уже как-то видел на ней.

– Переодеться не успела?

– Да нет…

Она была и без бадминтона.

– Снова планы изменились?

– Угу… Пойдем просто в парк погуляем. Посидим где-нибудь на скамейке.

– Пойдем.

Мы свернули в первую же боковую аллею. Нашли скамейку. Анна о чем-то глубоко задумалась.

Не нравилось мне ее настроение. И, чтоб поднять его, я рассказал Анне про встречу с цыганкой. О том, насколько они похожи:

– У тебя не было в роду цыган? Может, и ты тоже цыганка.

– Нет, – твердо ответила Анна, – Цыганских родственников у меня нет. Но, знаешь, однажды бабушка мне по большому секрету рассказала, что у меня была сестра-близняшка. И вот как-то раз, когда мы были совсем маленькими, мама гуляла с нами во дворе. Отошла со мной к кустикам, а когда вернулась к песочнице, у которой оставила сестру, то не нашла ее там. Моя сестра пропала. Очень долго ее искали всей родней. И соседи помогали. И милиция обшаривала соседние дворы, искала по всему городу, даже по всей стране. Но так и не нашли…

– Не нашли?

– Не нашли, – она вздохнула, – Значит, вот как оно вышла – ее украли и воспитали цыгане. Где ты ее видел? Вставай, пойдем скорее искать мою сестру!

Я ошарашенно встал было, но Анна неожиданно рассмеялась:

– Поверил?

– Поверил.

Вот теперь она была похожа на обычную Анну – веселую, жизнерадостную, игривую.

Она взяла меня за руку:

– Эх, дорогой, правильно, что поверил, мне не верить нельзя. Давай на твою ладонь погляжу красивую, на линию твоей жизни распрекрасную…

Я расслабился и тоже рассмеялся:

– Ай, погадай, черноволосая. Озолочу, коли правду скажешь.

Развернул ладонь вверх. Анна провела по ней пальцами. И улыбка с ее губ соскользнула:

– Ах, красивый, ждет тебя разлука скорая да дорога дальняя…

Она продолжала водить пальцами по моей ладони. Но вряд ли что-либо уже видела на ней. Она плакала. Слезы капали на землю. И мне в ладонь.

Я недовольно тряхнул головой. Ох, уж мне эти женщины, от грустного до смешного и от смешного до грустного – один миг. Да, наши счастливые дни летели незаметно. Да, курортный роман скоротечен. Да, уже и не так далек день, когда уезжает она. Да, потом уеду и я. Да, неизвестно, что будет дальше. Да, курортные романы редко имеют продолжение. Да, люди возвращаются домой и лишь не более, чем вспоминают все, что было. Да, да, да… Но нет, нет, нет – мне все еще было мало Анны…

А она утерла платочком слезы. Не поднимая головы, посмотрела на свою левую ладонь, провела пальцем по голубой подковке:

– И меня ждет разлука скорая да дорога дальняя. Туда же… К тому же…

Наша сегодняшняя встреча получилась печальной. Вот ведь, чертова цыганка, накаркала, все настроение испортила.

– О чем ты думаешь?

– Да так…

– О нас?

– О нас…

Тетрадь приснилась мне ночью. Желтая, как лицо ребенка с больной печенью. Я такие лица видел, когда занимался делом братьев Карамазовых. Один из комбинатов алюминиевой империи был построен рядом с жилым кварталом и просто вытравлял все живое вокруг…

Все утро я не мог выбросить тетрадь из головы. Даже в бассейне. И на массаже, когда бы самое время забыться. После обеда пошел прогуляться в парк. Без Анны. Так, походить и поразмышлять немного. Почитать эту чертову тетрадь в каком-нибудь укромном уголке. Так, чтобы в этой санаторной деревне никто не видел ее в моих руках.

Подыскивая местечко, я забрел в глухую, дальнюю тупиковую аллею парка. Свернул с нее прямо в высокую траву. Думал посреди нее найти где-нибудь полянку, на которой меня не было бы видно с аллеи. И упасть на нее. Читать ни кем невидимым, небеспокоимым.

Высокая трава на самом деле оказалась зарослями породистой крапивы. Ужалившись несколько раз и отругав себя за такую жгучую идею, я обнаружил то, что искал. И даже больше. Я вышел не к поляне, а к большому развесистому дереву. Под ним стояла заброшенная скамейка. Видимо, когда-то это место входило в «обитаемую» часть парка. Но отдыхающие не полюбили дальнюю тупиковую аллею, перестали заходить сюда. А следом и садовники отказались от напрасной работы, вернули это место природе. Расти крапива, расти клен. И местечко одичало, слилось с лесом, который начинался сразу же за деревом, за столбиками, обозначающими, видимо, конец территории парка. То, что надо.

А скамейка чудно сохранилась. Такая простоит долго. Старорежимная чугунная литая основа. Все еще крепкое крашеное деревянное сидение. Из какого-нибудь дуба сделана. На совесть.