Доминик Сильвен - Кобра

- Полиция! - крикнула Левин - Бросай оружие!

В это мгновение Мартина подумала о том, что она в жизни никого не убила. Не смогла. Тот букет она бросила руанской старухе в лицо: «Это не от тетушки Анни, это от Клотильды, моей матери. Она прислала его тебе из страны мертвых!» Чудно, она так и сказала: «из страны мертвых», хотя было это до знакомства с Антоненом. Старуха пришла в смятение, как-никак прошло уже тридцать лет. Левин не убила ее. Этот барьер она не перейдет никогда. С той поездки в Руан, благодаря Руану она была в этом уверена.

Она услышала позади себя голоса. Наверное, персонал госпиталя или удивленные прохожие.

- Уберите людей! - прокричала Левин привратнику. - Быстро, она вооружена!

Ошалевший охранник срывающимся голосом принялся отгонять публику. Какой-то молодой мужчина воскликнул:

- Круто! Баба с пистолетом!

Дани наконец пошевелилась. Она медленно подняла руку, в которой держала пистолет. Она была явно не в себе.

- Брось это! - крикнула Левин.

Дани посмотрела на нее, потом на пистолет.

- Брось его, и все будет хорошо. Обещаю тебе.

Женщина бросила оружие на тротуар, оно упало рядом.

- Толкни его ногой ко мне, - сказала Левин и медленно двинулась вперед.

Спустя несколько секунд женщина повиновалась. Глаза у нее были какие-то странные, но красивые. Алекс говорил, что ей пятьдесят один год. Столько же было бы Клотильде, если б не болезнь. Лицо этой женщины, годившейся ей в матери, выражало бесконечную печаль.

Левин наклонилась, чтобы поднять пистолет. «Беретта»? Ну разумеется. Оружие Марко Ферензи, о котором говорил Федерико Андрованди. Она заткнула его сзади за пояс. Позвала привратника, бросила ему наручники. Тот сразу понял, что от него требуется. Ему тоже было лет пятьдесят, руки у него дрожали, так что он даже не сразу смог надеть наручники на Дани Лепек. Вместо того чтобы отвести ей руки за спину, он сковал их наручниками спереди. Левин решила, что это не имеет значения, поскольку Дани теперь безоружна. Затем она позвонила Алексу Брюсу. Алекс ответил не сразу, а пока Мартина ждала, ей казалось, что ее нутро вот-вот разорвется на части. В голове не помещалось, что Виктор мог уснуть навсегда. И Алекс… Алекс…

- Алло!

По его голосу она поняла, что Виктор жив. Она объяснила, что арестовала Дани Лепек и ущерб от операции невелик. Всего две машины. Он рассмеялся - результат нервного напряжения. Ей тоже хотелось смеяться. Закончив говорить, она увидела бледное и серьезное лицо Дани Лепек. Женщина, которая, наверное, в молодости была красавицей, сказала:

- У него такие же очки, как у Венсана. И лет ему столько же.

- Эскулап! ЭС-КУ-ЛАП! ЭСКУЛАП!

- Что он говорит? - спросил врач-стажер.

- Эскулап, Эскулап, Алекс! Эскулап!

Алекс Брюс склонился над постелью Виктора Шеффера, держа его за руку. Капитан безостановочно вертел головой в обе стороны. Немного поодаль стояла в волнении группка людей. Кроме стажера-врача, среди них были обе медсестры, пострадавшие от Дани Лепек, но уже пришедшие в себя, кто-то из санитаров - тот, которому она нанесла несколько ударов, все еще был без сознания, и Катрин Шеффер. Она примчалась в больницу с двумя детьми, не найдя в такой час никого, с кем их можно было бы оставить. Она догадалась сказать им, чтобы они легли на заднее сиденье, и охранник при въезде их не заметил. Детям до двенадцати лет посещение госпиталя запрещено, особенно во внеурочное время. Алекс Брюс не понимал, откуда у нее еще берутся силы живо рассказывать все эти детали.

- А что сказал папа? - спросил младший Шеффер.

- Эскулап! Эскулап!

- Он сказал «Эскулап», - объяснила ему его старшая сестра.

- А что это значит?

- Не знаю.

- Ну скажи мне, скажи!

- Эскулап!

- Это ругательство?

- Не знаю.

Парень-санитар что-то помнил о римском боге врачевания, но не был уверен и предпочел ничего не отвечать мальчугану с забавной мордашкой. И в очках, заклеенных красным пластырем. Вот люди, нашли чем заклеивать!

Дани Лепек непрерывно курила, сидя на заднем сиденье машины, которую Левин вызвала из комиссариата на авеню Домениль. Дождь кончился, и оба стекла правой дверцы были опущены.

- Я все начну сначала, - сказала Дани Лепек. - Мне спешить некуда.

- Что начнете? - спросила Левин, поворачиваясь к ней.

Левин сидела впереди. Комиссар полиции в ожидании момента, когда Алекс выйдет из госпиталя и можно будет ехать, пошел покурить на свежем воздухе.

- Убью Жюстена и Федерико. Как убила других.