Доминик Сильвен - Кобра

- Это с Коброй-то?

- Да.

- Чтобы оттеснить нас от «Корониды»?

- Вот именно.

- Я думал об этом. Вероятность, конечно, ничтожная, но все возможно.

- Почему ничтожная?

- Потому что мы приносим ему гораздо больше, чем он на нас тратит. Жюстен прежде всего деловой человек. И довольно умный. Он знает, что наше сотрудничество дает неплохие результаты. Уж он-то, во всяком случае, не станет марать свои белые руки.

- Это верно. И все-таки вероятность такая есть, ты же сам говоришь.

- Вероятность всегда есть. Маленькая червоточинка сидит в каждом.

- В таком случае ты тоже мог бы быть Коброй, Марко. Сильное животное. Великолепное в своей некрасивости.

- Ну конечно! - ответил Ферензи. - И ты тоже мог бы, Федерико.

- Думаешь? Вообще-то я терпеть не могу змей.

Марко Ферензи улыбнулся, попросил Федерико включить погромче авторадио. Федерико прекрасно знал, как это следует понимать: «А теперь помолчи, мне надо подумать».

Федерико - Кобра, сказал себе Ферензи. Почему бы нет? Он ведь уже дважды убил ради меня. Хорошо делают свою работу только профессионалы, получающие от нее как минимум удовольствие, а Федерико явно получает от своей работы удовольствие…

Ферензи, разумеется, не верил в такой сценарий, но он любил пофантазировать. Воображение уносило его далеко, и это всегда давало свои плоды. К тому же Ферензи знал о Федерико больше, чем кто бы то ни было, за исключением, пожалуй, его сестры, но Карла беседовала доверительно разве что с бутылкой. «Сильное животное, великолепное в своей некрасивости». Когда Федерико говорил на своем родном, итальянском, языке, он казался более изысканным, его речь становилась образной и красочной. Он вновь превращался во внука Марчелло. Старого Марчелло Андрованди, делового человека, который одинаково комфортно чувствовал себя как с крупными буржуа Лепеками, так и с деревенским отребьем вроде Джузеппе Ферензи.

Когда старик Марчелло вернулся в Италию, все стали величать его dottore, [Доктор (ит.).] не особенно задумываясь, соответствует ли это действительности, а просто глядя на его патрицианскую голову. Ферензи видел его за работой, одетого в костюм-тройку, с ухоженными ногтями. Помнил, с каким царственным видом он благословлял свою внучку Карлу - он называл ее Карль - на брак с сыном перекупщика. Разумеется, интересы дела прежде всего. Но и внешне все должно быть обставлено с блеском. Старый Марчелло тогда в лепешку разбился, чтобы муж его Карль вошел в «Корониду».

К моменту смерти старого dottore казалось, что Карль процветает в браке с компаньоном наследника «Корониды». Марчелло ушел в мир иной счастливым, не подозревая, что жизнь Карлы и ее мужа отнюдь не безоблачна. И по сей день не нашлось еще столь же влиятельного человека, как Марчелло, способного подорвать итало-французский альянс.

Жюстен - Кобра: почему бы нет? Теперь, когда «Коронида» набрала крейсерскую скорость, он хочет вести корабль единолично. Или же он понял, несмотря на свою изнеженную беспечность, что моя цель - при первой же возможности утопить его. Вот он нас методично и устраняет. Следующий в списке Федерико. Затем придет моя очередь.

Если пойти еще дальше, то остаюсь я в роли Кобры. Одно из двух: или это действительно я, и тогда я совершенный безумец, или же я подражаю кому-то. Как Федерико подражает мне в одежде. Итак, я решаю влезть в шкуру змеи и убить. В следующий раз жало будет нацелено на Жюстена… Чтобы завладеть Дани и кораблем под названием «Коронида»… И с тем, что останется от семьи, на всех парусах устремиться вперед.

Проблема в том, что я действительно люблю Жюстена, его грубость не дает мне размякнуть. Я существую рядом с ним, как часть его самого, которую он никогда не умел взращивать. Да, да, я в самом деле люблю Жюстена…

Но если говорить начистоту, уверены ли мы в своих чувствах?

Вот сейчас, в данную минуту, я уверен лишь в одном - в том, что легкий удар ножом, который нанесла мне Дани, причинил мне боль. Я до сих пор ее ощущаю. Укол. По-настоящему я люблю только Дани… Она напоминает мне что-то утраченное… утраченное так давно, что я уже не знаю, что это было. Или же мне только кажется, что не знаю.

Голос Федерико прервал его размышления:

- Умный, умный, это еще как посмотреть! Эти его «странствия», похоже, не очень-то идут ему на пользу. Сегодня утром он прямо-таки в истерику впал.

- Все обстоит даже хуже, чем ты думаешь. Послушай: теперь Жюстен убежден, что способен разговаривать с умершими.