Анатолий Отян - Редкая монета

И вот, однажды, он заявился в авиационной офицерской форме в Областной комитет ДОСААФ, прошёл в кабинет председателя, бывшего комсомольского работника, а нынче полковника в отставке, высокого, худого, пожилого человека с почерневшим от частого употребления зелья лицом, представился, предъявив служебное удостоверение, работником КГБ, закреплённым за этой организацией. Говорил лейтенант с апломбом, соответствующим по меньшей мере, полковнику.

Председатель его внимательно выслушал, сказал, что будет всячески содействовать органам в их тяжёлой и благородной работе, провёл Синицу до двери и когда тот вышел подумал: «Выскребок какой-то. Раньше в органы брали разумных, рослых парней, а этот мало, что недоносок, так ещё, кажется, дурак».

Синица развернул бурную деятельность. Особенно он любил появляться на аэродроме, всем своим видом показывая, что раньше он здесь ничего собой не представлял, кроме того, что служил объектом для насмешек, а сейчас они все, включая начальство, должны выполнять его, как он считал, умные и необходимые указания. Он цеплялся ко всему выше меры: То оружие охраны не так хранится, то парашюты плохо охраняются, то пишущую машинку содержат вне сейфа, и нею могут воспользоваться нежелательные люди. Его указания, скрепя сердцем, вынуждены были выполнять, (с КГБ шутки плохи), но за глаза над ним посмеивались, а начальник Аэроклуба после его ухода говорил:

— Ну и послал бог на нашу голову.

В один нелётный день, из-за плохой погоды, лётчики сидели в помещении караулки и кто травил баланду, кто играл в шахматы. В караулку зашёл в гражданской одежде Синица и стал, не поздоровавшись, у двери. Анатолий, играющий в шахматы, поднял глаза и увидел своего бывшего соученика.

— О, смотрите, к нам птичка прилетела, — смеясь сказал он.

— Попридержите язык, Анатолий Петрович. Я вам не птичка, а лейтенант Синица.

— А я думал, полковник Орёл, — и все присутствующие засмеялись.

Синица даже растерялся от такой наглости Анатолия, хотел что-то сказать, но только обернувшись к начальнику, сказал, что тот ему нужен, вышел. Пожилой грузин, бывший офицер-воздухоплаватель, работающий в клубе начальником склада ГСМ (горюче-смазочных материалов) с сильным грузинским акцентом выразил мнение.

— Ты, Толя, доиграешься с этим типом. Они никогда обид не прощают. И через двадцать лет вспомнят.

— Да ложил я на него с прибором.

Через полчаса вернулся начальник и стал отчитывать Анатолия:

— Тебе шуточки, а мне они боком выходят. Он же озверел совсем. И самолёты уже не так стоят и пришвартованы плохо, и ограду необходимо сделать вокруг стоянки. И всё из-за твоих шуток.

— Не буду больше, простите, — извинился Анатолий.

— И меньше тоже, — добавил кто-то, и все опять засмеялись и начальник вместе с ними.

Лётная погода чуть позже наступила и закружилась карусель полётов. С восхода солнца начинались парашютные прыжки, а после них обучение молодых пилотов, разбор полётов, полёты на спортивных самолётах с выполнением фигур высшего пилотажа, и так день за днём.

Анатолий сразу забыл инцидент с Синицей, но тот напомнил о себе через неделю. Домой Анатолию пришла повестка, чтобы он прибыл в управление КГБ, по адресу Ул. Ленина 11, к 10-ти часам в среду, имея при себе паспорт. Повестку подписал Синица.

Отец Анатолия ещё не пришёл с работы, а мать и молодая жена вопросительно и с тревогой смотрели на него. Они знали, что повестки из этой организации зачастую плохо заканчиваются для вызываемых в неё.

— Ты не знаешь, чего тебя вызывают? — спросила мать.

— Готовьте котомку, — смеясь ответил Анатолий.

— И в кого ты такой уродился? — мать заплакала. — Мы целый день тут переживаем, а ему шуточки.

— Да успокойтесь вы. Нас, лётчиков, всех по очереди туда вызывают, так нужно.

— Ну сразу бы так и сказал.

— Я и говорю.

В среду в назначенное время Анатолий подошёл к входу в КГБ. Оно занимало несколько старинных зданий на самой красивой улице города, ранее называвшейся Дворцовой. Одно из этих зданий, совершенно асимметричное по своей архитектуре проектировал и строил родной брат писателя Достоевского, когда-то в XIX веке работавший здесь главным архитектором города.

Анатолий вошёл через зарешеченные массивные двери в подъезд.

Перед лестничной клеткой стоял дежурный в военной общевойсковой форме. Он внимательно прочитал повестку и позвонил по телефону. По лестнице сверху медленно, с генеральским достоинством опускался Синица.