Лев Гурский: Никто, кроме президента

Дурак я был, если бы его не задал.

– Почему мы, товарищ генерал? Почему не МВД? Презервативы, насколько я помню, не входят в реестр стратегической продукции. То есть мотив экономбезопасности страны отпадает.

– Верно мыслишь, Макс, – одобрил шеф. – Ты прав, это прямое дело ментов. Но есть одна закавыка. Жена его, Сусанна Звягинцева – до замужества, кстати, Эдельман – с ходу дала интервью журналисту из «Фигаро». И там, между прочим, клеветнически намекнула, будто бы к пропаже имеет отношение ФСБ. Сегодня эту байду перепечатал у французов наш «Московский листок». Теперь вонь пойдет по всей Москве. Чтобы пресечь слухи, нам, то есть уже тебе, надо будет по-быстрому разрулить ситуацию. На одном киднэппинге особо не зацикливайся. То ли похитили его, то ли просто грохнули, хрен теперь разберешь. Могли подгадить конкуренты, кредиторы и вообще все те, кому он здорово насолил. Такие наверняка есть. И по женской линии толково пройдись. Сусанна – та еще штучка… Короче, не мне тебя учить.

Примерно к середине генеральского монолога у меня на языке завертелся подлый вопросик, озвучивать который мне ужасно не хотелось. Ну совершенно никак. Однако он так сильно просился наружу, что шеф, должно быть, заметил следы борений на моем лице.

– Еще что-то интересует? – добродушным тоном осведомился он. – Выкладывай, Макс, не стесняйся.

Мысленно я втянул голову в плечи, представив, как разнесутся сейчас по кабинету громовые голубевские матюки. А, была не была! Пролетариям ГБ нечего терять. Майорство мне все равно не светит, а из капитанов не попрут. Рабочими лошадками вроде меня даже генералы не бросаются – иначе кто им пахать будет?

Я выдохнул, преданно посмотрел шефу в глаза и спросил:

– А мы, товарищ генерал, правда не причастны к похищению?

Когда мне стукнуло пятнадцать, сестра моей матери Степанида Кондратьевна разложила карты и нагадала юному Василю дальнюю дорогу и светлое будущее: карьера должна была привести меня в кресло генерального секретаря – ни больше, ни меньше. Я, конечно же, не поверил доброй тетке и засмеялся. Генеральным секретарем был еще крепкий Брежнев, и это казалось на века.

Второй раз я припомнил с улыбкой теткино пророчество уже в 91-м, много лет спустя, когда навернулась КПСС вместе с ее генсеком, и следом за ней рассыпался Союз. Москва стала заграницей, мой Киев – столицей государства, а клерк республиканского Министерства закордонных справ Василь Козицкий уверенно попер в гору и без малого пятилетку пробыл на завидной должности посла в России. Затем я почти два года, между Тарасевичем и Самойленко, нес тяжкий груз премьерства, а после наступило томительное затишье – хоть мемуары сочиняй. Однако едва я уверился, что так и закончу трудовую биографию на посту зицпредседателя среднего канадо-украинского банчонка, меня вдруг двинули в структуры ООН. Да так швыдко, что последующие полтора года жизнь моя больше всего смахивала на полет мячиков для гольфа под ударами клюшки опытного игрока. От лунки к лунке, только ветер в ушах свистит. Вжжжик! – и я второе лицо делегации Украины на Генассамблее ООН. Вжжжик! – и я уже Первый секретарь постпредства Украины при Отделении ООН в Женеве. Вжжжик! – и меня перемещают в Нью-Йорк, послом и постпредом Украины при ООН. Вжжжик! – и освобождается вакансия первого зама Гектора Ангелопулоса, главной шишки ООН, а у нашей страны как раз поспевает обещанная квота на это место.

На непыльной должности первого зама я бы застрял надолго, поскольку осторожный Гектор не делал резких движений ни в какую сторону и оттого нравился странам большой пятерки Совбеза. Но тут невидимый игрок в гольф нанес еще один точный удар. Во время визита на Кипр вертолет, где находились Ангелопулос со свитой, потерпел катастрофу: лопасть задела за флагшток. Если бы Гектор погиб, то на его место, поскорбев месяцок-другой, отыскали бы равную замену; так уже было в 61-м, после аварии Дага Хаммаршельда. Но Ангелопулос, весь переломанный, остался жив. И пока его собирали по косточкам в центральном военно-морском госпитале США, пока заживляли ожоги и штопали порванную селезенку, заведовать Объединенными Нациями поручили мистеру Basil Kosizky. На время. До выздоровления главного лица. Подсиживать босса было не в моих правилах, поэтому я честно надеялся на возвращение Гектора. Вышло, однако, по-иному. В верхах рассудили, что лечение затягивается на непонятный срок и пора думать о преемнике. К тому моменту m-r Kosizky уже полгода де-факто руководил ООН, вполне устраивая большинство стран-участников. А от добра добра не ищут.