Андрей Ветер - Я, оперуполномоченный

– Ой, Боренька, – подала голос Вера. – О чём ты говоришь? Когда ещё у нас эта техника станет общедоступной? Лет через десять-двадцать, а то и позже.

– Быстрее, гораздо быстрее, – убеждённо ответил Жуков. – Теперь в нашем мире всё сдвинется, всё пойдёт по-другому. Помяните моё слово…

– Видик… – повторил Виктор, пытаясь осмыслить услышанное. – Видик… Слово-то какое… Так это, братцы, не просто технический прорыв. Это совсем другое…

Вера лёгкими шагами вбежала в комнату и впрыгнула в кровать, на ходу сбрасывая халатик.

– Бр-р-р… Холодно! – Она прижалась к Смелякову.

– Мне показалось, что я слышал шарканье гвоздыкин-ских тапочек, – сказал Виктор, указывая глазами на дверь и подразумевая соседа.

– Ага, мы с ним чуть лбами не столкнулись, – хихикнула Вера, поёживаясь.

– Чёртова коммуналка!

– А мне представляется, что это вполне даже райский уголок.

– Райский уголок?

– Ага.

– Ты даже в ванную не можешь спокойно сходить после того, как мы…

– Ничего ты, милый, не понимаешь. Всё это даже почти романтично…

– Романтичные соседи по коммуналке. Ха-ха!..

– Красавица прячется от разбойников, старается прошмыгнуть мимо них незаметно, отправляясь к живительному источнику…

Смеляков крепко обнял Веру и грустно вздохнул:

– Как жаль, что у меня нет возможности дать тебе другую жизнь.

– Ты ничего не понимаешь. Ты и дал мне другую жизнь.

– Не понимаю.

– Я жила в шикарных апартаментах в Нью-Йорке. И у родителей я жила как у Христа за пазухой. Мне нужно другое. Мне хочется пройти с самого низу до самого верху самой. Неужели ты до сих пор этого не понял?

– Ты уже говорила об этом, но…

– Что «но»? – Вера внимательно смотрела на потолок, где колыхались мутные тени голых ветвей, отброшенные стоявшим напротив окна бледно-голубым светом фонаря.

– Мне кажется, что ты говоришь всё это только для того, чтобы подбодрить меня. Ведь мне в действительности очень неловко из-за того, что моей жене придётся жить в таких условиях… Как только подумаю, что через две недели мы станем мужем и женой, а жить придётся вот тут, в этой теснотище…

– Когда-нибудь всё изменится. Я даже уверена, что это произойдёт скоро.

– А я не уверен. У меня вообще настроение только поганится, никакого просвета…

– Что с тобой, милый? Ну почему ты всё время подавлен? – Она повернулась к нему и положила на него колено, гладкое, нежное, родное.

– Устал… Мне кажется, я начинаю терять над собой контроль.

– Работа замучила?

– Меня может вывести из равновесия любая мелочь… Верочка, ну ответь мне… – Он замолчал, затаился в себе, только пальцы его руки продолжали легонько поглаживать её голое бедро.

– Что ответить?

– Ты же умная…

– Ах ты подлиза! – Она вытащила руку из-под одеяла и щёлкнула Виктора по носу.

– Объясни, почему вся система у нас построена шиворот-навыворот. Она не способна эффективно работать по одной причине: у нас неправильные критерии оценки нашей работы.

– Что ты хочешь сказать? – Вера подняла голову и оперлась на руку.

– Я долго размышлял над этим и вот к чему пришёл: у нас всё оценивается по успехам, а надо оценивать работу по недостаткам. Жалобы людей и должны быть критерием работы милиции.

– По-твоему, жалоб нет? Жалобы постоянно поступают. Потому и прокуратура существует. Мы же – орган надзора за законностью.

– Я не о том, Вера. Ты не понимаешь меня… – Виктор раздосадованно махнул рукой и сел в кровати, громко вздохнув.

– А ты формулируй точнее. – Вера буравила взглядом его спину.

– Жалоба жалобе – рознь.

– В каком смысле?

Смеляков задумался, собираясь с мыслями.

– У нас всё надо переделать, чтобы работа стала эффективной, – начал он медленно. – У нас работа правоохранительных органов, как, впрочем, и всего государственного аппарата оценивается неверно, потому что оценивается по статистике, которая является лишь вспомогательным элементом для оценки какого-то явления. У нас же статистика возведена в ранг главного критерия! Но ведь это – худшее из того, что можно было придумать, Вера. Наше руководство гонится в первую очередь за хорошей статистикой, а не за хорошей работой. А вот если бы работу милиции контролировало общество, то есть обычные люди, обыватели, то тогда бы не было сокрытия преступлений, улучшения показаний работы. Нужна обратная связь, Вера!

– Я всё-таки должна повторить тебе, дорогой, что жалобы поступают, – сказала Вера. – И нам удаётся справляться с нарушениями… Ты, может, забыл про тот случай, когда ты поймал за руку старушонку, снявшую золотой браслет с иностранки?