Андрей Ветер - Я, оперуполномоченный

– Почему?

– А водила просто двери открывать не станет. Вот доедем до Чертанова, там понемногу начнут вытряхиваться. Но раньше, даже ежели вам надо выйти, и не мечтайте. Тут в дверях плотно стоят. Ежели вам остановок пять или меньше, то лучше пешком, а то проедете лишнего и придётся обратно ехать…

– До кинотеатра «Ашхабад» далеко? – поспешила спросить Вера, пока автобус ещё не тронулся и продолжал набиваться людьми.

– Далеко, минут двадцать…

– Мы там выйдем?

– Там выйдете, – уверенно тряхнул головой мужичок. – Там уже легко будет…

– Молодой человек, передайте на билетик, – послышался голос из-за спины Смелякова, и женская рука в перчатке сунула ему под нос медный пятачок.

– Какой билетик, мамаша! – бодро рявкнул другой голос.

– Из-за таких вот, как вы, мы и живём так… – возмущённо ответила женщина.

– Из-за каких это таких, мамаша?

– Безбилетников! Порядок надо соблюдать, мужчина! А вы зайцем привыкли, всюду зайцем, всюду на дармовщинку!

– Это вы зря, мамаша…

– Я вам не мамаша…

Виктор бросил в кассовый аппарат монетку, покрутил катушку с билетной лентой и оторвал билет.

– Возьмите, кто на билет давал, гражданка! – не глядя, он протянул билет через плечо.

– Передайте ещё! – попросил кто-то.

– Передайте на два!

– Неудачно мы с тобой встали, – посетовал Смеляков. – Теперь всю дорогу придётся билетёрами работать.

– Куда нас впихнули, туда и встали, – отозвалась Вера и улыбнулась, но Виктор видел, что её сдавили очень сильно и ей было не по себе. Он поднапрягся и просунул руку между Верой и прижавшимся к ней человеком в потрёпанной шубейке, вцепился в ледяной металлический поручень и немного оттеснил пассажира.

– Ты чего толкаешься, парень? – взъерепенился человек, и Виктору показалось, что мех на шубе пассажира поднялся дыбом.

– Я не толкаюсь, но вы-то не особенно разваливайтесь.

– Тебе если не нравится, то на такси надо ездить! Ишь, мать твою, недотроги какие!

– Прекратите ругаться, – строго произнесла Вера.

– Ой, ой, нежные мы, ну просто жуть…

Смеляков дотянулся свободной рукой до взъерошенной шубы и ткнул в неё кулаком.

– Попридержите язык, гражданин.

– Виктор, не нужно, – мягко сказала Вера.

Остановок через пять в автобусе стало свободнее, давить перестали, но всё равно было тесно. До нужной остановки ехали гораздо дольше, чем обещал знаток местного транспорта: автобус то и дело буксовал на обледеневшей дороге и увязал колёсами в громадных сугробах, протянувшихся нескончаемым крепостным валом вдоль всей проезжей части…

– Передайте на билетик… – опять и опять просили из глубины окутанного паром, набитого пассажирами салона.

За обледенелыми окнами в тёмной вечерней синеве проплывали мутные огни редких фонарных столбов, затем огней стало больше – появились дома…

– Бабушка, до кинотеатра «Ашхабад» далеко? – спросила Вера.

– На следующей слазьте.

– Спасибо, а то сквозь стекло не видно ничего.

– Как выйдете, он на противоположной стороне.

– Спасибо, нам кинотеатр только для ориентира нужен…

Смеляков помог Вере сойти и на нижней ступеньке подхватил её на руки, чтобы перенести через груду вязкого коричневого снега.

– Витя, прекрати, я сама.

– Сама будешь без меня, а пока я могу помочь, ты уж не сопротивляйся. Через лужи и сугробы перенесу.

– Слушай, давай обратно на такси поедем. Засидимся же небось допоздна. Тут и так с автобусами чёрт знает что, а после десяти вечера, думаю, они вообще здесь не ходят…

Борис встретил их с показным возмущением:

– Люди, да вы что? Мы вас час назад ждали! Лена, ты где? Принимай гостей!

Увидев выпорхнувшую из дальней комнаты светловолосую девушку, Виктор понял, что Борис женился, конечно, не по расчёту. Лена была воплощением нежности и очарования, всё её существо – воздушное и сияющее – источало обаяние. Она с готовностью протянула руку Смелякову и назвала себя, затем поцеловала Веру, сказав: «Привет».

– До вас не доберёшься, – ответила Вера на упрёк Бориса.

– Мы каждый день так добираемся… Разоблачайтесь, что столбами встали? Вера, дай поухаживаю. Ленусь, кидай им тапочки… Сейчас-то уже нормально с автобусами, а вот когда мы сюда переехали, ну, в начале семидесятых, вот уж была морока! От «Варшавской» только один автобус ходил. У него там конечная была, но в очереди всё равно отстаивать приходилось минут по тридцать. Двери в автобусах не закрывались вообще, потому что народ висел там гроздьями. А прямо у метро автобус разворачивался и накренялся при этом на ту сторону, где двери, так, что люди едва не срывались, но никто никогда не отступал, не прыгал. Так и ехали. А что делать? Домой-то всем надо… Теперь просто рай, а не дорога. Я привык, да и недалеко мне. А вот Ленке тяжело до института добираться.