Андрей Ветер - Я, оперуполномоченный

Сидоров забарабанил пальцами по столу, потянулся к лежавшей перед ним пачке «Беломора» и тут сказал:

– Нет, ни хрена из этой идеи не выгорит.

– Почему?

– Да он скажет, что Милорад подарил ему эту сраную куртку. И точка.

– А Забазновский подтвердит, что не дарил её.

– Слово одного против слова другого. Нет, Витя, не будем пока трогать Давида. Потерпим, – решил капитан и чиркнул спичкой. – Давай направим запрос в Тбилиси. Раз Месхи мотается туда постоянно, он там наверняка что-то сбывает. Вполне мог и засветиться где-нибудь. Хорошо бы не просто запрос, а шифровку…

– А что в ней особенного?

– Шифротелеграмма это такой документ, на который ты обязан дать ответ максимум в течение десяти дней. Очень строго, проволочек никаких. Все на уши встанут, но ответ дадут исчерпывающий. Иначе головная боль будет.

– Пётр Алексеич, я на Петровке с одним опером познакомился. Может, попробовать через него?

– Рискни. Авось получится… Надо проверить Месхи по месту жительства, выяснить, не привозил ли какие-нибудь вещи, не дарил ли подарков знакомым или родственникам.

Шифровку отправили в Тбилиси на следующий день, а когда пришёл ответ, Виктор был вне себя от радости.

– Пётр Алексеич, есть результат! Месхи подарил матери очень дорогое кольцо с брильянтом. У неё был день рождения, он приехал поздравить её, подарил кольцо. По описанию оно похоже на пропавшее из дома Забазновских.

– Да, это чертовски хорошая новость, – засиял Сидоров. – Мы сдвинулись с мёртвой точки. Передай эту информацию следователю, пусть направляет отдельное поручение в МВД Грузии, чтобы они изъяли у матери Месхи это кольцо и допросили её, когда и при каких обстоятельствах драгоценность попала к ней. Всё просто чудесно, Витя. А мы тем временем задержим Давида, изымем куртку Забазновского и проведём обыск на квартире. Теперь можно. Теперь он не улизнёт…

Давид Месхи был высоким и широкоплечим, хотя крепким его вряд ли можно было назвать. Длинная прядь тёмных волос почти закрывала его карие глаза. Если бы не слишком крупный и тяжёлый нос, то парень мог бы считаться красавцем. Он сидел посреди комнаты на табурете, опираясь локтем о поверхность обеденного стола.

– Гражданин Месхи, откуда у вас такое количество анаши? – спросил Сидоров, указывая на множество пакетиков с травой, вываленных на пол из выдвижного ящика шкафа.

– Не знаю. Должно быть, от хозяев осталось. Я же снимаю эту квартиру. А чужие вещи меня не интересуют.

– Чужие вещи вас не интересуют? А эта куртка?

– Она моя.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Откуда она у вас?

– Мне подарил её Милорад Забазновский, мой сокурсник.

– Мы спросим у него сами. Но, насколько я знаю, эта куртка была украдена из квартиры Забазновских.

– Ничего не знаю! Чего вам надо от меня?

На квартире было обнаружено огромное количество вещей, которые не имели отношения к краже у Забазновских, но Сидоров понимал, что перед ними ворованное имущество.

– Эти вещи тоже ваши?

– Да.

– Зачем вам столько женских кофточек?

– Какое вам дело?! – хищно оскалился Давид. – Если вы обвиняете меня в чём-то, так и скажите. Только я ни в чём не виноват.

– Ваша мать дала показания, гражданин Месхи, что вы подарили ей кольцо с брильянтом. Сегодня утром мы получили это кольцо. Оно было украдено из квартиры Забазновских. Что вы на это скажете?

– Ничего.

– Откуда оно у вас?

– Купил. Накопил денег, долго откладывал по рублю и вот купил его на Черёмушкинском рынке. С рук купил, но откуда мне знать, что оно краденое? – огрызнулся Давид.

– Не кажется ли вам странным, что куртка и кольцо, украденные из одной квартиры, таким чудесным образом попали именно к вам?

– Не кажется. – Месхи ухмыльнулся. – Жизнь полна приятных сюрпризов.

– Что ж, раз так, то я позволю себе сделать вам сюрприз, гражданин Месхи, – с улыбкой на лице сказал Сидоров. – Мы задерживаем вас на трое суток, по статье 122 УПК РСФСР. Вы подозреваетесь в совершении кражи.

– Чёрта с два! Я ни в чём не виноват. Через три дня я распрощаюсь с вами, а вы ещё принесёте мне извинения…

Смеляков с удивлением наблюдал за грузином. Самоуверенность Давида Месхи поразила его. Виктору казалось, что при наличии таких доказательств, как кольцо и куртка, человек не мог проявлять упорство, но Давид продолжал отказываться.

– Что дальше, Пётр Алексеич? – спросил Виктор, когда они вернулись в отделение. – Неужто мы ничего не можем?