Андрей Ветер - Я, оперуполномоченный

– Не тот ствол! – озадаченно хмыкнул Максимов.

– Не тот, – удручённо согласился Виктор. – А я уж губы раскатал…

– Признаться, я тоже решил, что мы вышли на след, – сказал Максимов. – Что ж, продолжай копать дальше…

– Столько времени грохнулось, – пожаловался Виктор, – и всё зря.

– Ничего себе зря! А пропавший ствол? Ты ж револьвер вернул! Чего раскис-то?

– Да… – Виктор неопределённо махнул рукой.

Ещё через два дня была обнаружена нехватка револьвера на киностудии имени Горького.

– Где начальник караула? – Виктор без энтузиазма приступил к опросу вохровцев.

– В отпуск уехал, – доложил Евгений Самуилович, грузный мужчина с пышными усами, замещавший отсутствовавшего начальника.

– Давно?

– Нет… – Евгений Самуилович замялся. – Но чтобы точно сказать, надо по календарю проверить.

– Внезапно, что ли, собрался? – уточнил Виктор.

– Отпуск у него только в августе намечался.

– А как он объяснил? Почему вдруг решил ехать?

– Не знаю, – виновато пожал плечами заместитель, перелистывая жёлтые странички перекидного календаря. – Лето всё-таки…

– Ну так как давно он отсутствует?

– Восемь дней… Пришёл серьёзный такой чего-то, озабоченный. Ну и сказал, что надо ему по семейным обстоятельствам на пару недель отлучиться. Взял за свой счёт…

«Восемь дней, – подумал Виктор. – То есть уехал он после нападения на инкассатора. На следующий же день после нападения взял отпуск…»

– Куда поехал?

– Он не сказал, но обычно отдыхает в деревне. Мать у него в Малаховке.

Смеляков тут же позвонил на Петровку. Трубку взял Веселов.

– Алло, Игорь? Кажется, я вышел на след. Записывай: Тропарёв Антон Александрович. Вероятно, в настоящий момент находится в посёлке Малаховка. Дай команду, что бы приняли меры к задержанию. Может быть вооружён…

Вера встретила Виктора горячими щами.

– Как это ты подгадала к моему приходу?

– Если честно, то я думала, что ты до ночи проторчишь. Это я на завтра готовила.

– А я сейчас тарелочку наверну с преогромным удовольствием. – Он сел за стол на кухне.

– Как дела?

– Наконец-то взяли мужика, который инкассатора убил.

– Кто ж это?

– Начальник ВОХР студии Горького. И револьвер при нём, и деньги. Баллистическую экспертизу только завтра проведут, но он уже дал показания. Отпираться не стал…

Из комнаты послышался плач ребёнка.

– Сашенька! – Вера сунула Виктору в руку ложку. – Ты ешь, я сейчас…

Виктор поводил ложкой в тарелке, размешивая сметану, зачерпнул щей и с наслаждением отправил полную ложку в рот. Затем отломил кусок чёрного хлеба и промокнул губы. Из комнаты соседей доносился звук телевизора, кто-то хохотнул, прошлёпали чьи-то босые ноги, и на пороге кухни появился приземистый мужичок с острым, торчащим животом. Одёргивая майку, спускавшуюся поверх просторных «семейных» трусов, мужичок прошмыгнул в туалет, успев улыбнуться Смелякову и бросить: «Вечер добрый, Виктор Андреич». Виктор положил ложку на стол и пошёл в свою комнату. Вера держала дочурку на руках и тихонько напевала, почти нашёптывала:

– Баю-бай… Баюшки-баю…

– Как она? – спросил Виктор, поглядывая на Сашеньку из-за плеча жены.

– Приснилось что-нибудь, вот и закричала. Уже спит…

Смеляков обвёл уставшими глазами тесную комнатёнку.

– Я говорил с руководством насчёт отдельной квартиры. Обещали, но просили пока потерпеть.

– И потерпим, – улыбнулась Вера.

Виктор поцеловал её в шею.

– Не понимаю, как ты управляешься, – вздохнул он. – Ребёнок, стирка, стряпня… Да ещё тебе с работы названивают постоянно, консультируются. Они, что ли, не могут сами? Безголовые совсем? У тебя ж дома забот невпроворот…

– Ты не болтай, а иди ешь! Щи остынут! – вполголоса велела она.

– Иду, иду…

Глава государства сдавал на глазах. Поговаривали, что Черненко без конца глотал таблетки, много времени проводил в комнате отдыха, где у него стоял дыхательный аппарат, и будто бы не раз жаловался, что нагрузка генерального секретаря не для него и что он с трудом справляется с работой. В сентябре его срочно отвезли в новый санаторий в Кисловодск. Позже по этому поводу мрачно шутили: «Вошёл туда своими ногами, а вынесли на носилках». Здоровье Черненко резко ухудшалось. После Кисловодска Константин Устинович ненадолго пришел в себя, но фактически с декабря 1984 года почти безвыездно находился в ЦКБ. [21]