Мэри Стюарт: Огонь в ночи

– О, – сказала я, постепенно начиная понимать, – озеро Скай.

– И, – привела последний довод мама, – там нет телевизора.

– Похоже, именно это мне и нужно, – заявила я без иронии. – Миссис Данхилл дала адрес?

– Уже дают сигналы, – сказала расстроено мама. – Не может быть, чтобы мы уже разговаривали три минуты, и они же знают, как это выводит меня из себя. О чем мы… А, да, Данхиллы… Знаешь, дорогая, они купили новый автомобиль, такую большую штуку, которую называют «Ягель» или «Егерь», или как-то там, и…

– «Ягуар», мама. Но ты собиралась дать адрес отеля, где жили Данхиллы.

– Да, именно об этом мы и говорили. А ты знаешь, что полковник Данхилл никогда не ездит быстрее тридцати пяти миль в час, и твой отец говорит… Что, дорогой? – Раздалось неразборчивое бормотание где-то поблизости. – Твой отец записал его, дорогая. Не совсем представляю как… Ну вот он. Отель «Камас Фионнарид»…

– Какой отель, мама?

– Камас… назову по буквам. – Она это проделала. – Я, право же, не думаю, не помню, но это должен быть отель. Что ты сказал, дорогой? – Это она снова обратилась к отцу, отвернувшись от трубки. Я слушала сигналы, которые всегда переводят маму из нормальной приятной рассеянности в состояние нервной болтливости, и погружалась в предчувствия. – Твой отец говорит, что это гэльское название, и произносится «Камасунари». Это на краю света, поэтому езжай туда, дорогая, и хорошо проводи время с птицами и… водой, и с чем там тебе хочется".

Я сидела, сжимая трубку, высоко над шумной Риджент-стрит. Перед моим мысленным взором возникли холодные, омываемые дождем далекие горы.

– Знаешь, – сказала я медленно, – думаю, я поеду.

– Тогда решено, – сказала спокойно мама. – Это, кажется, именно то, что нужно, дорогая. Так удобно, что адрес оказался под рукой. Будто это было суждено".

Хотелось бы думать, что мама никогда не оценит всей иронии собственного заявления.

Поздно днем в субботу, 30 мая 1953 года, я завершала путешествие в отель «Камасунари» на острове Скай. Как выяснилось, мама была абсолютно права насчет «края света». Последний этап предстояло совершить на лодке, ибо по грубой проселочной дороге из Стратгарда не мог пройти даже местный автобус. Меня довезли до Элгола на западной стороне озера Лох Скейвинг и выбросили вместе с багажом на берег. Лодочник немного более церемонно посадил меня в лодку и отправился со мной, чемоданами и еще одним пассажиром по сияющему морю к далекому заливу Камасунари.

Нет ничего более мирного. Атлантика качается в полумесяце гор. Рыбацкая деревушка Элгол на фоне вересковых холмов расположилась с одного края полумесяца. С другой стороны – зазубренная стена скал, пурпурная от закатного неба. Горы Куиллин, гиганты острова туманов.

Вода лежала тихо, как полированный щит, в гигантских объятиях гор, отражая в голубизне и золоте великолепие холмов и неба. Тонкая мерцающая линия, яркая, как рапира, дрожала между реальным и подводным миром. Лодка вяло мурлыкала мотором, двигалась вдоль берега. Вода нежно бормотала под носом и шептала по бокам. Отлив. Море нежно отступало, волна за волной. Черные, розово-красные и оливково-зеленые водоросли качались в соленой зыби. По ветру летел острый и возбуждающий запах моря. Медленно скользили мимо каменная осыпь и вереск, сверху нависали облаками березы, мы разрезали гладкое золото на медные и индиговые струи.

Вдруг впереди, в центре горного полумесяца, появился проем залива. К берегу прорвалась зеленая долина. Выше, как я знала, толпятся холмы, сжимают, собирают воду в глубокое и узкое озеро. Из него вытекает мерцающая река. Еле различимое на таком расстоянии, появилось белое строение в тумане берез. Отмели развертывались веером. Лодка упорно пробиралась в залив. Стал виден дым из труб отеля, будто нарисованный карандашом на темно-голубых холмах. Солнце опустилось ниже, вода перестала мерцать, над маленькой долиной простерлась огромная тень Куиллина. Дерзкое крыло скалы бросило диагональ тени на половину залива.

– Карсвен, – сказал пассажир у моего плеча.

Я вздрогнула. Так погрузилась в созерцание, такое чувство уединения навевали холмы, что я забыла о том, что не одна.

– Простите?

Он улыбнулся. Приятный мужчина лет тридцати с волосами необычного темно-золотого цвета и очень голубыми глазами. Высокий и тонкий в кости, но по виду сильный и крепкий. Лицо загорелое, будто он все время пребывает на воздухе. Старое длинное свободное пальто поверх когда-то очень хорошего твидового костюма.