Мэри Стюарт - Это странное волшебство

И Годфри успокоился. А я никак не могла.

Полиция выяснила, что семейные Янни последний раз видели его в воскресенье. Он провел день с семьей, ходил смотреть крестный ход и вернулся домой во второй половине дня. Был в хорошем настроении. Да, много пил. Поел, а потом ушел. Нет, не сказал куда, с какой стати? Они решили, что рыбу ловить, как обычно. Он отправился к лодке. Да, один, всегда ходил один. Тогда они видели его последний раз.

В соответствии с отчетом полиции, больше никто его и не видел. А я промолчала. Годфри беспокоился, что расследование приведет к Спиро, а я боялась, что оно захватит Джулиана Гэйла. Что Макс Гэйл замешан, сомневаться не приходилось, но я имела на этот счет собственные теории, которые не допускали интереса полиции к махинациям Янни, способного разрушить хрупкий мир сэра Джулиана. Если смерть Янни несчастный случай, а оснований в этом сомневаться нет, не имело никакого значения, наносил ли он визит в Кастелло перед тем, как отправиться в море. Так что, раз Макс Гэйл решил молчать, это не мое дело. Я могла оставаться в своем заколдованном мире и сидеть тихо. Не все ли равно, так или иначе…

Но я знала, что нет, и это заставляло меня сидеть без сна, одна пластинка сменяла другую, стрелки часов ползли к полуночи. С одной стороны, мне навязали информацию, которой я предпочла бы не обладать. С другой… Пластинка закончилась. Медленно пощелкала, как робот, упала следующая пластинка, бережно опустился звукосниматель, кларнет запел в комнате, окатил меня бриллиантовыми и золотыми брызгами музыки.

Я опять задумалась о фактах. Не буду думать о нескольких вещах одновременно, об одной за раз. Лучший способ забыть о том, что кажется, – вспомнить о том, что знаешь точно…

Годфри уверен, что Янни – контрабандист и что должен существовать где-то его «контакт», босс. Почти наверняка это – Макс Гэйл. Все увязывалось, это объясняло и таинственный визит прямо перед отплытием, и молчание Гэйла. Это также объясняло одну вещь, которая беспокоила меня с самого утра, – реакцию Гэйла на новости о смерти Янни. Он не удивился, что в скалах нашли тело, и вовсе не потому, что подумал о Спиро. Спиро ему даже в голову не пришел. Первый вопрос: «Кто это? Вы знаете?» А мы все подумали, что это – утонувший мальчик.

Если я угадала правильно, его действия совершенно разумны. Он знал, что Янни должен уехать предыдущей ночью, должно быть знал о возможном риске. Очевидно, не ожидал, что Янни встретится со смертью, но столкнувшись с утопленником, не имел сомнений в том, кто это. Его история о чем-то плавающем в море – чушь, я уверена. Он просто увидел меня, потом Годфри, сделал выводы и нашел оправдание спуститься вниз. И следующая реакция – осмотреть тело, очевидно в поисках признаков насильственной смерти. Если бы такие признаки были, он, наверное, сказал бы правду или ее часть. А так попридержал язык и, несомненно, одновременно с Годфри очень рад, что обстоятельства не пришлось выносить на белый свет.

Точно, все хорошо объясняется, даже возвращение Гэйла к трупу. Он хотел осмотреть его повнимательнее, чем мог при Годфри, и убрать все, что могло связать Янни с его «контактом». И Гэйлу повезло, что лодка оказалась совершенно невинной. Или бедный Янни плыл уже домой, когда случилось несчастье, или ночное путешествие правда было обычной рыбалкой. Даже нападение на дельфина можно понять. Я поверила, что Гэйл стрелял в животное, потому что боялся интересующихся им толп туристов, которые разрушили бы так нужную ему обособленность. То, что я так из-за этого разозлилась, не основание начинать расследование, которое, возможно, принесет вред семье Спиро и наверняка – семье Янни. Две осиротевших семьи и так достаточно перенесли. Нет, нужно молчать и радоваться, что совести не за что меня мучить. А что касается Макса Гэйла…

Кларнет замолк, проигрыватель выключился. В тишине я услышала какой-то шум в Филлидиной комнате. Она не спала, суетилась. Я посмотрела на часы. Двадцать минут первого. Спать пора давным-давно. Я пошла через холл к ее двери. «Филлида?»

«Заходи, заходи!» Голос, будто вот-вот заплачет. Сидя на кровати, она вытаскивала все из комода и бросала на пол. Очень хорошенькая, в какой-то штуке из желтого нейлона, с» распущенными волосами и большими страдальческими глазами.

«Что случилось? Что-то ищешь?»

«Боже мой! – Она выдвинула еще один ящик, заглянула в него и с шумом захлопнула. – Да его и не может быть тут… Я бы не сделала такой глупости, правда?»