Мэри Стюарт - Это странное волшебство

«На солнце или в тень?» – спросил сэр Джулиан, вытащив для меня яркий стул. Я выбрала солнце, и он устроился рядом, стена кипарисов создавала для него такой же прекрасный фон, как папоротник для белого кота. Зверь, урча, вспрыгнул актеру на колени, аккуратно перевернулся два раза и улегся.

Эта парочка являла собой потрясающее зрелище. Сэр Джулиан никогда не был красив, но крупным мужчинам такого типа годы добавляют своего рода тяжеловесной грации. (Сразу вспоминался его Марк Антоний и то, как позже все попытки сыграть эту роль казались потугами сыграть его.) Мощные грудь и плечи с возрастом несколько отяжелели, густые седые волосы, аристократические брови и нос, светло-серые глаза, но присутствует намек на какую-то слабость в подбородке, почти замаскированный красотой широкого рта. Глаза немного напряженные. Морщин на сцене я никогда не замечала, может, они – следствие болезни и сильной потери веса. Трудно сказать, в чем причина безусловной привлекательности сэра Джулиана, да и вообще его трудно описывать. Его лицо принимает черты то одного, то другого персонажа, будто этот человек существовал только на сцене – король, сумасшедший, страховой агент, солдат, фат… Словно оставив эту освещенную раму, он перестал существовать. Было очень грустно думать, что он оставил ее навсегда. Не сможет быть собой, будет никем.

Он отвел взгляд от кота, понял, что я на него глазею, и улыбнулся. Привык, наверное. Чего он не мог знать, так что именно я выискиваю в его лице – следы нервного срыва, которые могут оправдать Филлидины страхи. Но он, казалось, сидел спокойно и расслабленно, руки (эти предатели) лежали неподвижно и элегантно, может быть даже чересчур, на кошачьем меху.

«Извините, что так на вас уставилась. Никогда не была к вам так близко, обычно из последних рядов».

«Когда я к тому же безвкусно разукрашен несколькими фунтами фальшивой бороды, в костюме и короне? Вот и увидели самого человека, бедное, голое создание. Не спрошу, что вы думаете о нем, но по крайней мере скажите, что вы думаете о декорациях. Как вам наша осыпающаяся роскошь?»

«Кастелло? Раз спрашиваете… Сказала бы, что он не очень к вам подходит. Был бы хорош для готического триллера – Франкенштейн, тайны Удольфо или что-то в этом роде».

«Правда ведь? Кажется, что он должен постоянно скрываться в тумане, чтобы вампиры ползали вдоль стен, а не стоять среди цветов мира и солнца этого заколдованного острова. Однако, по-моему, он подходит для актера на отдыхе, и это, безусловно, рай, особенно с тех пор, как Макс разогнал всех случайных прохожих».

«Слышала, вы болели. Очень жаль. Нам вас в Лондоне очень не хватает».

«Серьезно, дорогая? Вы очень добры. Макс, вот и ты. Мисс Веринг думает, что дом – отличная декорация для Франкенштейна и его монстра».

«Ничего подобного я не… Во всяком случае, я это формулировала не так!»

Макс Гэйл засмеялся. «Я слышал, что вы сказали. Да в любом случае невозможно оскорбить это чокнутое барокко. Куку рококо. Свежий апельсиновый сок подходит?»

«Прекрасно, спасибо».

Он принес немного и себе, и отцу. Я заметила, что рука Гэйла-старшего, когда он протянул ее за стаканом, ужасно тряслась, и его сын быстро переставил маленький металлический столик прямо к нему, поставил стакан туда и налил туда ледяного сока. Сэр Джулиан уронил руки обратно на кота, и они застыли в скульптурном спокойствии. Я была права насчет неестественности позы, но она говорила не о тщеславии, если только о таком, которое скрывает слабости.

Когда Макс Гэйл наполнил мой стакан, я собралась положить розы на стол, но он поставил кувшин и протянул руку. «Дайте их мне. Поставлю в воду, пока не соберетесь уходить».

«Значит, мне разрешат их себе оставить, когда я заплачу штраф?»

«Милое дитя, – сказал сэр Джулиан, – добро пожаловать за всеми остальными. Надеюсь, вы не восприняли серьезно мои нападки, это был просто способ пригласить вас. Очень рад, что цветы вам понравились».

«Я их обожаю. Они, как со старых картинок, знаете, настоящие розы в книгах сказок. „Секретный сад“, „Спящая красавица“ и „Тысяча и одна ночь“«.

«Именно этим они и являются. Вот эта росла в Персии, там ее мог видеть Гарун аль Рашид. Эта – из „Романса розы“. А эту нашли в саду волшебницы Розамунды в Вудстоке. А это – самая древняя роза в мире. – Его руки почти не дрожали, когда он трогал один цветок за другим. – Вы должны прийти за новыми, когда эти умрут. Я отнесу их в музыкальную комнату, Макс, здесь прохладно… А теперь расплачивайтесь, мисс Люси Веринг. Говорят, вы как раз в нашем бизнесе, и одной из причин вас сюда заманивать было желание услышать все последние сплетни. Факты я получаю из газет и журналов, но сплетни обычно намного интереснее, а часто и в два раза правдивее. Расскажите…»